О чём поведает Археология.
Недра нашей Родины скрывают невероятные тайны. Без археологических данных все попытки историков, антропологов, фольклористов, лингвистов узнать, кем были наши предки, как они жили, чем дышали, были бы тщетны. На территории Дигории обнаружены и изучаются объекты ранне кобанской и поздне кобанской культур, это бронзовый век. Есть объекты скифо-сарматской культуры и, конечно, аланской. Но на самом деле археология может приоткрыть дверь и в более древние эпохи, ведь недаром в западных странах для обозначения людей белой расы используется термин "кавказская раса". Следовательно, надо предполагать, что тут могут находиться признаки самого раннего появлении белого человека. Поэтому нас еще ждут удивительные открытия и о том, что происходило в этой горной стране и кто такие дигорцы.
Археологические исследования в Дигории начались еще в царское время. Но как часто случается, начало было положено не учёными, а «осквернителями могил» и «любителями древностей». В 19 веке наука археология была молодой и только-только набирающей обороты. До того, как Графиня Уварова впервые посетила Осетию в 1879 году (она выпустила в 1900 году свою монографию по археологии Северного Кавказа, где подробно описала сёла горной Дигории), со второй половины 19го века, после открытия существования в горах Кавказа новой культуры, названной Кобанской, начались вскрытия могильников и обширная незаконная торговля древними артефактами, найденными в них. До дигорских древностей добрался алчный Хабош Кануков - представитель одной из самых могущественных семей иронских феодалов - алдаров. Вместе с Хабошем Кануковым сама графина упоминает и имя инженера Казимира Игнатовича Ольшевского, который также занимался раскопками в горной Дигории изначально, как коллекционер. Хотя впоследствии кажется будто он передал своё собрание, состоящее из нескольких тысяч предметов, в музей во Владикавказе. Так или иначе и Всеволод Миллер и гафиня Уварова упоминают его в своих работах о Дигории.
Так вот, незаконная торговля артефактами из копаемых могильников установилась сразу с Европой и велась напрямую с Европейскими музеями и частными коллекционерами. В Осетию стали приезжать коллекционеры иностранцы, но и Кануков, и, по всей видимости, Ольшевский стали сами ездить в Европу. Масштаб бедствия дошёл до того, что сотрудникам Эрмитажа и Уваровым с большим трудом удавалось точечно выторговывать что-то для своих коллекций.
По некоторым оценкам только Хабош Кануков смог реализовать 22 тысячи предметов, украденных им из более 1000 могильников. При чём успех этого грабительского предприятия его сподвигнул вскрывать могильники не только на тех землях, которые в 19 веке принадлежали Кануковым, он запустил свои когти коршуна во все ущелья, в том числе в Дигорское.
Про его варварскую деятельность писали многие современники, начиная с самой графини Уваровой и заканчивая представителем другой семьи феодалов – Тугановых. Писал об этом Махарбек Туганов, который помимо живописи, занимался сбором дигорского фольклора.
Но Хабош Кануков был не единственным человеком, разорившим древние городища, могильники и курганы. Сами жители горных сёл вели тайные раскопки, не взирая на запреты властей. Делали они это по ночам, чтобы не быть схваченными с поличным. Естественно, все эти люди не обладали знаниями, необходимыми для того, чтобы грамотно вести археологическую деятельность и создавать условия для бережного извлечения древностей из земли. Поэтому своими действиями они нанесли непоправимый ущерб культурному слою и уничтожили многие объекты древней культуры. Большинство артефактов было утеряно из-за незаконной торговли. Предметы кобанской, скифской, аланской эпохи продавались во Владикавказе за бесценок. Золотые и серебряные предметы, часто сбывались ювелирам и те их просто расплавляли для получения сырья.
Так что продажа этих предметов в частные коллекции и европейские музеи представляла собой не самую ужасную участь для древностей, хотя, безусловно трудно смириться с тем, что наш краеведческий музей сколького лишился.
В 1874 году мы находим следующее сообщение Общества любителей кавказской археологии. С. А. Талызин отправляет главе Терской области (будущему министру внутренних дел России) М. Т. Лорис-Меликову большое послание, в котором он пишет, что «в недрах насыпанных издревле курганов, городищ или кладбищ от размытия дождями или по иным подобным случаям находят вещи, представляющие высокий археологический интерес. Вещи эти, попадая в руки местных торгашей и спекулянтов, безвозвратно утрачиваются для науки…» В рапорте начальника Владикавказского округа Д. К. Голубова, поданном в июне 1878 г. новому начальнику области А. П. Свистунову, написано: «Докладываю Вашему Превосходительству, что хотя мною и воспрещено жителям (селения Камунта, - А.Ц.) делать дальнейшие розыски, но, несмотря на это, жители, как мне частью известно, продолжают ночью, тайным образом, отыскивать дорогие вещи и сбывать их в посторонние руки» [9, л.1об.]. К рапорту прилагается подробная «Опись вещам, найденным жителями селения Камунта Владикавказского округа при вскрытии могил в местности под названием Царциата». В описи на трех страницах обстоятельно характеризуются собранные предметы, напротив каждого из них приводятся имена их «находчиков»: Адиге Атаев, Татархан Безинов, Гада Булатов, Билагор Балаев, Дзарахмет и Мурзабек Дзаукаевы».
Всеволод Миллер в 1880 году пишет следующее
«Мы расспросили о раскопках в древнем камунтском могильнике и о находимых вещах. Несколько лет тому назад речка размыла часть горы и обнажила несколько рядов могил прежнего населения местности. В могилах были находимы золотые, бронзовые и железные вещи, сердоликовые и стеклянные бусы. Цена золота всюду хорошо известна: камунтцы продолжали раскопки сами и продавали золотые вещи во Владикавказе золотых дел мастерам и некоторым любителям древности. Когда стали покупать у них бронзовые и железные вещи, то и они уже стали известною ценностью и не отбрасывались в сторону. Зная эти обстоятельства, я осведомился, нет ли вновь выкопанных старых вещей. Оказалось, что есть, но немного. Мне принесли глиняный кувшин, сердоликовые бусы, пряжку бронзовую и три железных топори¬ка. Конечно, это было мною куплено. Относительно золо-тых вещей сообщили, что недавно, незадолго до моего при¬езда, скупил их один армянин, прапорщик К., приехавший из Тифлиса по поручению собственника одной коллекции. В Галиате, ауле, лежащем верстах в двух от Камунты, он накупил рублей на шестьдесят. К. ценил, как мне сказали, исключительно золотые вещи. Меня же, признаться, они интересуют всего менее, потому что дают меньше всего понятия о местной культуре. Золотой руды не было в этих местах, и предметы из этого металла приобретались путем купли или грабежа. Поэтому, если действительная и любительская ценность золотых предметов и велика, научная их ценность гораздо ничтожнее ценности других вещей, составляющих бытовую обстановку камунтских и галиатских могил»
И всё-таки в Дигорию приходят настоящие археологи. Мы в неоплатном долгу перед графиней Уваровой, которая начала профессиональные раскопки в Дигории. Её муж основал Исторический музей в Москве, и она продолжила его дело, так как подобает настоящему учёному.
В наше время одним из главных специалистов, ведущих постоянно раскопки в Дигории на протяжении 40 лет, является кандидат наук Александр Мошинский.
Сегодня помимо классических методов исследования, археологи стали использовать генный анализ костного материала, что в скорости прольёт свет на важные исторические, антропологически и лингвистические вопросы. Мы сможем с большей определённостью ответить себе на многие вопросы относительно наших предков.
Ниже мы приводим одну из статей, которая рассказывает о деятельности Александра Мошинского на территории Дигории.
В данном разделе мы приведём и другие его статьи. Также надеемся в дальнейшем опубликовать его диссертацию под названием «Древности горной Дигории VII - IV вв. до н.э.: систематизация и хронология»
Город колдунов раскрывает тайны
…Ровно 40 лет назад, в 1982 году, в нашей республике начала свою работу Северо-Кавказская археологическая экспедиция знаменитого ГИМа – Государственного исторического музея, о сделанных которой на территории Северной Осетии уникальных находках не раз писала газета «Северная Осетия». Именно тогда "десант" из четырех московских археологов во главе с бессменным начальником этой экспедиции заведующим сектором отдела археологических памятников ГИМа Александром Мошинским, провел в Горной Дигории первые разведки.
А пять лет спустя, в 1987 году, у селений Донифарс и Лезгор экспедиция обнаружила могильник позднекобанского периода – его датировали VII–IV веками до н. э. Открытие – само по себе интереснейшее, но настоящая сенсация поджидала археологов впереди. Вскоре рядом с этим могильником, получившим название Гастон Уота, было найдено кобанское поселение скифского времени, датированное уже V–IV веками до нашей эры. Там и жили люди, которых в его погребениях около двух с половиной тысяч лет назад хоронили. Сауар – так окрестила это поселение экспедиция. И, по мнению российских и зарубежных археологов, изучающих его вот уже почти три десятилетия, этот памятник может абсолютно смело претендовать на включение в список культурного наследия ЮНЕСКО.
За прошедшие с тех пор годы вскрыто там около 850 квадратных метров площадей. Вроде бы и не такая уж впечатляющая, на взгляд дилетанта, цифра. Но на сегодняшний день на этом пятачке, размерами немногим больше стандартного дачного участка, уже раскопаны 10 гончарных мастерских с печами для обжига посуды, 7 металлургических, мастерские углежога и костореза и три интереснейших культовых комплекса с каменными идолами, чашечными камнями и жертвенниками. Жили здесь ремесленники – главным образом, представители "огненных" профессий, металлурги и гончары. "К которым, вполне вероятно, окружающее население относилось с особым пиететом, считая их отчасти колдунами", – улыбается Александр Мошинский. А сам Сауар был крупным по тем временам производственным центром протогородского типа, аналогов которому нигде и никем на Северном Кавказе пока не найдено. "Сравнить его можно только с производственными кварталами каких-нибудь крупных городов античности. Ну, допустим, Афин V века до нашей эры, где тоже был большой гончарно-металлургический квартал, – так рассказывает об этом руководитель экспедиции. – Но вот таких отдельно зарезервированных поселений ремесленников на Кавказе наука практически не знает…"
А в 1993 году экспедицией ГИМа там же, у Донифарса и Лезгора, были начаты раскопки еще одного могильника – Кари Цагат. Он многослойный: наряду с погребениями предкобанского времени, датированными II тысячелетием до н. э., на этом памятнике обнаружены аланские погребальные камеры-катакомбы IХ–ХI веков, а также материалы, относящиеся к сарматской эпохе. И – культовые жертвенники эпохи аланского средневековья с остатками жертвоприношений. Еще – погребения коней под каменными плитами-закладами…
Писала "СО" и о том, что на протяжении уже многих лет Северо-Кавказская археологическая экспедиция ГИМа работает в Горной Дигории как совместная экспедиция с Национальным музеем РСО–А, в фонды которого с 1991 года после камеральной обработки (а при необходимости, и реставрации) ГИМом передаются все ее находки. Участие в ее работе принимают в последние годы не только москвичи и их владикавказские коллеги, но и специалисты и стажеры из Петербурга и Волгограда, Рязани и Орла, Ставрополя и Пензы, Нижнего Новгорода и Новгорода Великого, Киева и Минска… Даже – из США и Японии. Находкам, сделанным ею в одном только Сауаре, посвящены более 80 научных публикаций. Об этом памятнике писали журнал "Наука и жизнь" и другие популярные российские издания…
А 28 июля экспедиция под руководством Александра Мошинского вновь приступила к работе в "поле" в Горной Дигории. В этом году в ее составе – около 25 сотрудников, а раскопки в Ирафском районе она будет вести, как обычно, до конца августа.
– Вновь продолжит экспедиция в нынешнем полевом сезоне и исследование поселения Сауар. А благодаря сотрудничеству с ней Национальный музей РСО–А стал обладателем целой коллекции уникальных предметов, которая каждый год пополняется. Это и оружие, и украшения, и керамика, и орудия труда из раскопок, ведущихся в Донифарсе и Лезгоре… Одна из самых, к примеру, потрясающих находок оттуда, не так давно поступившая в наши фонды, – сарматский лук, тоже отреставрированный в Москве за счет ГИМа. В прошлом году Александр Мошинский сдал нам на хранение после проведенной в ГИМе камеральной обработки около 100 предметов, а в этот свой приезд – еще около 60, – рассказывает генеральный директор Нацмузея РСО–А Лариса Сохиева. – И тем острее становится проблема, которая о себе уже буквально кричит и которую Нацмузей поднимал перед республикой неоднократно – однако воз, к сожалению, и ныне там. Это – давно назревшая и наболевшая до предела необходимость музеефикации Сауара. Превращения этого археологического объекта в музейный комплекс под открытым небом, который вошел бы в структуру Нацмузея на правах филиала. Ведь уникальность его в масштабах не только СКФО, но и всей России абсолютно беспрецедентна, а интерес к нему у туристов, посещающих нашу республику, был бы просто огромным… Тем более что острую тревогу вызывает и другое: сейчас в Ирафском районе идет активный процесс отторжения территории вокруг Донифарса и Лезгора под частные земельные угодья, а Сауар – объект, ни за кем не закрепленный. И это, мы считаем – тоже лежащий на поверхности повод для того же, в частности, республиканского Комитета по охране и использованию объектов культурного наследия привлечь внимание властей и общественности к судьбе этого памятника.
…Собирается в нынешнем сезоне, как проинформировала "СО" Лариса Сохиева, продолжить работу "в поле" и археологическая экспедиция СОИГСИ им. В. Абаева, которая вот уже целый ряд лет, тоже совместно с Нацмузеем РСО–А, исследует под руководством доктора исторических наук Руслана Дзаттиаты еще одну археологическую жемчужину Осетии – Даргавский аланский катакомбный могильник. Находки оттуда тоже пополняют фонды Национального музея. А сама его археологическая коллекция – это, на сегодняшний день, ни много ни мало, около 150 тысяч единиц хранения. В ней сосредоточены артефакты, начиная от IV тысячелетия до н. э., то есть от эпох медно-каменного века и ранней бронзы – и вплоть до позднего средневековья. В том числе являющиеся предметами белой зависти крупнейших исторических музеев России, включая Государственный Эрмитаж – как та же, например, знаменитая бронзовая голова кобанского идола из Нара. Но при этом, как ни горько, ни парадоксально и ни обидно, такой отдельной статьи расходов, как финансирование археологических разведок и раскопок, в бюджете Нацмузея на протяжении вот уже более 25 лет… просто нет. Хотя свой археологический отдел в музее есть.
– А любой музей, естественно, требует постоянного пополнения коллекций. И на фоне того, сколько интереснейших памятников археологии, расположенных на территории Северной Осетии, еще ждут своих исследователей, финансовая необеспеченность такого направления нашей работы, как археологические раскопки – это тоже очень и очень больная проблема, – подчеркивает Лариса Сохиева. – Да, их проведение – удовольствие по нынешним временам затратное, и с выделением средств на это в республике крайне непросто. Но ведь речь идет о сохранении нашей истории, нашей исторической памяти. А это сегодня – вопрос, в том числе, и политический…
Мы очень благодарны руководству республики за то, что оно держит сейчас на самом плотном своем контроле ход реконструкции Нацмузея. А пока продолжается эта реконструкция, в музее активно идет параллельно с ней очень серьезная и кропотливая работа по созданию его новой постоянной экспозиции, в которой, конечно же, археологические разделы, знакомящие посетителей с древней и средневековой историей Осетии, займут подобающее им место. И особо хочется выразить самую глубокую признательность за помощь в создании этой экспозиции нашим коллегам из Института истории и археологии РСО–А во главе с его директором, доктором исторических наук Русланом Бзаровым, который руководит рабочей группой, курирующей этот процесс. Более того: уже официально принято решение, что и ее, и наши фонды как таковые обогатит часть предметов из археологических коллекций, аккумулированных сегодня в СОГУ, в Музее древностей Алании. В том числе в новой экспозиции Нацмузея появится отдельный интереснейший раздел, посвященный стоянкам каменного века, обнаруженным на территории Северной Осетии.
