Дед наш, Зарад Алборов, с детства в шутку постоянно называл меня профессором. Его отец и наш прадед, Борис Алборов, посвятил фольклору и его изучению всю свою жизнь. В последние годы жизни дед занимался тем, что набирал на компьютере работы своего отца. Конечно, в первую очередь он присылал их мне. Он был счастлив, когда я поступила в аспирантуру в Барселоне и занялась нартскими сказаниями, так как его отец посвятил изучению эпоса немало лет. Дед переплёл для меня статью прадеда о происхождении термина «Нарт» и присылал мне все работы отца, которые были не изданы. Особенно дед был доволен тем, что я переводила дигорские сказания, так как он был племянником Дзагуровых и его родной дядя Губади занимался именно дигорским фольклором.
В один из моих приездов в Осетию он подарил мне набранный в 1937 году на печатной машинке перевод работы Жоржа Дюмезиля, сделанный матерью Гайто Газдановой – Верой Абациевой, в тексте стоят правки от руки. Дед переплёл эти листы в книгу. Ещё он подарил мне 2 папки фольклорных материалов, которые остались у него от отца. Это записи, сделанные в горах Осетии. Эти материалы мне открыли окно в прошлое. Оно совсем не походило на то, что я знала ранее. В то время я еще не была знакома с работами Георгия Кокиева и эти записи меня потрясли. Наши предки открылись мне в совершенно ином свете. Я как-то неожиданно поняла, что у них было совсем иное мироощущение и мышление. Это, с одной стороны, должно было быть очевидным, ведь весь мир был совершенно другим. Не летали самолёты, не было телефонов и телевизоров, машин и интернета, не было советской власти, которая породила людей с новой ментальностью! Но, с другой стороны, мы мало понимаем, что технологические новшества и другой уклад жизни влияют на сознание и это отражается в бытовых ситуациях.
Мы привыкли говорить, что наши предки соблюдали древние традиции и агъдау. Но это очень узкое понимание прошлого и поведения наших предков. Одним из рассказов, который меня удивил, был о том, как жители Хода противостояли дигорским беделятами. Я решила последовать примеру своего деда и набрала в текстовом редакторе, чтобы вы смогли ее прочитать.
ХОД И БАДЕЛЯТА
В Ходе был пир. В это время приехали Кубатиевы, чтобы попросить у жителей Хода пастбища. Жители Хода не согласились, конечно, выделить им земли для пастбищ. Тогда Баделята без их разрешения пригнали свой скот и пустили их на выгоны, принадлежащие жителям Хода. При чём они говорили: «Нам нечего у Вас просить разрешение, ведь вы вместе с вашими землями принадлежите нам!»
Тогда люди, сидящие на пиру, пустились за ними, поднимая высоко вверх белую палку. Они призывали:
«Пусть с женской повязкой ходит побледнеет, как эта палка, тот кто не выйдет на борьбу с врагами, кто уклонится от борьбы.»
Поэтому призыву собрались все жители Хода и отобрали скот Кубатиевых, а одного одноглазого Кубатиева убили, труп его привязали к хвосту коня и пустили к Кубатиевым.
Кубатиевы узнав об этом очень разгневались. Разгневанные Кубатиевы собрали дружину и послали её к жителям Хода. Жители Хода засели тогда в свои укрепления и от первого выстрела слетела шапка предводителя Кубатиевых. Кубатиевы, почувствова, что ходцы – отличные стрелки, испугались и решили удрать обратно.
В то время табунщиком для скота ходцев был Куыцуык Кайтуков. Кубатиевы приняли его за избранного человека из всех жителей Хода – Дзуккоева Куыдзага и убили его. Они, радуясь этому, говорили, что добились своего и вовсе ушли.
Через некоторое время узнали, что их жертвой стал вовсе не доблестнй Дзуккоев Куыдзаг. Теперь они решили подать иск в суд. Судьёй в то время был зять Кубатиевых – Мусса Кундухов, который сказал:
«Нужно поговорить с избранными людьми Хода, что они скажут, может быть они предложат условие»…
Послали в Ход за Биазырыко Дзуккоевым. Он был стар, ходить больше не мог, но принесли его мужчины на своих плечах. Он сказал:
«Подумйте-ка судьи, и ты Мусса, ты ведь называешь себя хорошим человеком, разве мы должны согласиться на то, что Баделята за кровь одного человека требуют кровь пяти? Разве мы можем пойти на такое условие? Тот, которого мы убили, был ведь не полноценным человеком, он ведь был одноглазый!
Вы же убили от нас полноценного человека, что вам еще нужно? Позор вам! Вы должны нам еще полчеловека, и это пусть будет за вами!»
Судьи не смогли не согласиться со словами Биазырыко.
Со слов Дзуккоева Харитона, записала Кадзова Нина.
Урсдон 1940 год.
