Х. С. Халлаев
ОБОРОНА ХРИСТИАНОВСКОГО И БОРЬБА С ДЕНИКИНЦАМИ В ДИГОРСКОМ УЩЕЛЬЕ
Февральская революция застала меня на Сахалине. Там я был избран членом Революционного комитета. Работая в Ревкоме, вел борьбу с врагами трудящихся. В августе 1917 года выехал на родину в сел. Христиановское. Здесь я застал начало организации осетинской революционной партии «Кермен». Организаторами и руководителями ее были Гибизов Дебола, Гостиев Андрей, Кесаев Колка и Малиев Георгий (поэт), который потом, после Августовских событий в гор. Владикавказе, отошел от партийной работы.
Я был избран членом Христиановского сельского комитета партии «Кермен». Комитет состоял из трех человек; кроме меня входили в него Тихилов Бедта (Бекмурза) и Золоев Муха (фотограф). До нас в состав комитета входили: Кесаев Колка, Кокиев Михаил, Абаев Шамиль, Бугоев Дзыбырт, Малиев Георгий, Кесаев Сандир, Тотоев Георгий В., Мамаев Георгий, Бердиев Дудар и др.
По предложению С. Такоева мы собрали общий сход жителей села, где он сделал доклад о состоянии революционного движения в Северной Осетии, призывал жителей теснее сплотиться вокруг партии «Кермен», говорил о необходимости вооружиться, так как имелись сведения о наступлении белых на юг. Сход постановил немедленно развернуть военную и строевую подготовку. Подготовка к военным действиям была поручена Такоеву Дзандару.
Сход обсудил также вопрос о национализации земли и единогласно постановил национализировать все земли помещиков и кулаков. Ответственность за проведение национализации земли была возложена на Елбаева Дзандара, в помощь ему были выделены Кесаев Карамурза, Кесаев Савка, Гуцаев Бачи, Гарданов Михаил, Тогоев Данел, Такоев Дзандар, я и др. Национализация земель встретила со стороны помещиков и отдельных кулаков яростное сопротивление.
В Урсдоне национализацией земель руководили Ефим Чекоев, Ботоев Доди, Абиев Синдир, Сохов Хадзимусса, Гурджибеев Лало и др. Аналогичные группы были созданы и в других селах. Уместно вспомнить, что в ходе борьбы проверялись люди, руководители, проверялась их преданность делу революции. И не мало было случаев, когда не все выдерживали эти испытания.
В борьбе с баделятами (помещиками) нам на помощь из Владикавказа прибыл отряд с артиллерией под командованием Протопопова. Во время бомбардировки села Карагас (баделятское) он направлял орудия в другую сторону, а не в цель. Это заметил старый опытный артиллерист Абиев Магомет (член партии, убитый позже белыми). Протопопова обезоружили и отослали обратно в город. После этого Чекоев Ефим, Абиев Магомет и Гурджибеев Лало собрали на этом участке фронта все силы нашей партии, взяли на себя командование и ночью с боем пошли на баделят. Бой продолжался целую ночь. Было много убитых с обеих сторон. С нашей стороны, в частности, были убиты братья Дзодзиковы и др.
В отрядах партии «Кермен» была строжайшая дисциплина, высокая сознательность; люди знали, с кем и за что они боролись, несмотря на то, что многие из них были неграмотными. Ряды партии «Кермен» росли быстро, тяга в партию среди трудящихся была огромна.
К моменту наступления белых на Дигорию партия «Кермен» проводила большую организаторскую работу среди населения; устраивались, например, демонстрации, митинги с Красными знаменами не только в Христиановском, но и в других селах с целью показа своих сил.
Партийные и вооруженные организации были созданы не только в Христиановском, но и в Карман-Синдзикау, Урсдоне, Дур-Дуре и др. Партийными организациями «Кермен» по селам тогда руководили: в Христиановском Тогоев Данел, Елбаев Дзандар, Такоев Дзандар, Такоев Даукуй, Кесаев Карамурза, Кесаев Савка, я тоже был членом комитета; в Карман-Синдзикау - Гурджибеев Лало, Абиев Синдир, Ботоев Доди; в Урсдоне - Ефим Чекоев; в Дур-Дуре - Едзиев Налук (Угалук), Гергиев Мусса; в Чикола – Будтуев Муха; в Лескене – Тубеев Агубекир; в Хазнидоне - Токазов Ахмет.
Наша организация пополнялась не только из осетинских сел, но и из бедноты казачьих станиц, в частности, из Николаевской и Змейской. Только из Николаевской было 18 человек, среди них Легейдо Мефодий, Зайло Иван, Савицкий Василий и другие.
С правого берега Терека, из Эльхотово, с нами связь держали Зортов Урусби, из Зильги - Борукаев Казбек, Псхациев Хаджи-Мурат; из Ардона - Зангиев Алихан, Зембатов Геор, Рамонов Хадзмет, Ботоев Амурхан; из Алагира - Бараков Гино, Таболов М.; из Алагирского ущелья - Бутаев Казбек, Цаллагов Лади; из Юго-Осетии - Джатиев Александр и др. Мы были связаны и с кабардинскими революционерами - Джетосланом Гуруховым, Таулла Мулловым, Хаджисмелом Уадаховым, Беталом Калмыковым.
Надо отметить, что в Христиановском, Ардоне, Чикола и других селах в то время было немало офицеров царской армии, многие из которых были против Советской власти и ждали момента для действий. По селам контрреволюционеры распространяли слухи о том, что Советская власть в центре России пала вплоть до Ростова н/Д и что с севера идут белые полки.
В связи с этими слухами меня послали в дальнюю разведку - в Кабарду. Выехав туда, я остановился в сел. Хату-Анзорово, у знакомого - Бетрозова Афако, где узнал, что полки белой армии двинулись ночью в сторону ст. Змейской через ст. Прохладную. Отдельные кабардинские князья, тесно связанные с белыми, мобилизовали население для подавления Советской власти. Ночью с помощью своих знакомых, Бетрозовых, мне удалось перебраться через лес на дорогу в Дигорию.
До реки Дур-Дурки никого не встретил. Время было к вечеру. За рекой у леса были видны отдельные всадники. Они забирали лошадей у едущих с дровами жителей. Здесь со мной был такой случай. Вижу, впереди несколько подвод христиановцев везут дрова. К ним подскакивает группа всадников, отпрягает лошадей, а хозяев бьют кнутами. Но меня они не видели. Я подъехал к ним совсем близко. Не выдержав, я стал стрелять по ним. Всадники удрали. Наутро здесь осталось два трупа, раненых они забрали с собой. Это были шкуровцы, отступавшие из-под Христиановского. Как потом мне стало известно, в этот день они там вели бой, но, не достигнув цели, на ночь снялись и отступили в ст. Николаевскую.
Когда мы (со мной ехал, встретившийся мне дорогой, Сикоев Амурхан из Магометановского) приблизились к Христиановскому, то крайние посты открыли по нас огонь. Я давал сигналы: махал руками, кричал, что едут свои, но они плохо видели, так как было уже темно. Наконец, нас узнали и впустили в село. Здесь по улицам были расставлены бороны зубьями вверх; во всех окопах окраин села была масса стреляных гильз, во многих местах лужи крови. Я прямо направился в штаб по руководству боевыми действиями села. В штабе увидел много вооруженных: Золоева Николая, Гарданова Михаила, Гостиева Магомета, Кесаева Савка и др. Думая, что село все еще окружено белыми, они удивились моему появлению. Я им рассказал все, что видел по дороге. По распоряжению штаба я включился в боевые действия.
На следующее утро белые возобновили свое наступление со стороны Николаевской уже со значительным подкреплением. Христиановцы засели в свои боевые укрепления. Бой разгорелся жаркий, было много жертв с обеих сторон. Рядом со мной на передовой линии огня сложили свои головы Такоев Тембол, Халлаев Гавдун, Уруймагов, Гуцаев Маги и др. Я лично убил тогда пять человек белых.
Село в эти дни было совершенно изолировано от остальных населенных пунктов Осетии, в том числе и от города Владикавказа. Только на второй день к нам с трудом добрались через реку Белую Тихилов Бедта, Такоев Дзандар, Кесаев Карамурза. Они прибыли из Владикавказа и проинформировали нас об обстановке в Осетии и в крае. Бои продолжались почти непрерывно три дня.
С нашей стороны было убито около 50 человек, столько же ранено. Со стороны Шкуро убитых было намного больше, много было и раненых.
Население Христиановского проявило в этих боях невиданную храбрость и стойкость, безграничную преданность Советской власти. Не мало было случаев, когда кровники, сидя рядом в окопе, забывали вражду, превращались в бойцов единой семьи. Так, Такоевы и Уруймаговы, бывшие в состоянии непримиримой вражды, показали образец высокой сознательности и как бились вместе против Шкуро, так и погибли вместе.
На третий день ожесточенных боев белой кавалерии удалось прорвать наши боевые укрепления с северной стороны села. На своем пути они беспощадно уничтожали людей без различия возраста и пола. Нас подвело то, что патроны кончились. Когда не стало патронов, многие жители применили холодное оружие. Так, отец известного героя христиановских боев Колоева Кудзия - старик Габуди железными вилами убил трех белобандитов-кавалеристов. Но и сам погиб смертью храбрых.
В момент вторжения белых престарелые мать и отец партизана Тихилова Бедта сидели в своем доме у костра и грелись. Белые схватили и изрубили их на куски. Отцу было 90 лет, а матери - немного меньше. Белые не щадили также и детей, брали их часто на штыки.
Солдаты «волчьей сотни»! Эти «волки» забирали всех, кто им попадался, и гнали их впереди по селу, как прикрытие от пуль партизан. Когда они дошли до центра, то от дома Тазе Туаева к ним навстречу выскочил один из храбрейших, член партии Кудзий Колоев. Кудзий принял решение: спасти всю группу, которой грозила смерть, если даже самому придется погибнуть за народ. Он смело подошел к начальнику карательного отряда и произнес:
- Я сдаюсь. Кому винтовку сдать?
- Сдай вот этому, - указал тот плеткой на одного из своих солдат.
Но вдруг Кудзий, быстро направляя свою винтовку то на офицера, то на других, спустил курок. Раздался выстрел, которым был убит начальник «Волчьей сотни». Остальными четырьмя выстрелами Кудзий убил четырех белогвардейцев. На него набросились и штыками закололи его. Христиановцы не забыли и не забудут своего отважного земляка, его именем названа одна из больших улиц села, о нем сложили песню, которая слышна повсюду в селе, в поле, на колхозных фермах...
В бою со шкуровцами в эти дни погибли также смертью храбрых: Корнаев Хамиц, Кодзасов Цицили, Бибиев Дзахо со своим сыном, бойцом-керменистом Сланбеком, Тотоев Андрей и многие другие, имена которых никогда не забудут жители села.
Мы вынуждены были прекратить сопротивление. Началась власть белых. Настали черные дни: разоружение, контрибуция, бесчинства, насилия, издевательства, грабеж.
Керменисты оружие не собирались сдавать. Они не считали себя побежденными.
По указанию боевого штаба керменистов отряд Тихилова Бедта отступил в так называемый «Архонский лес», а другие - в Черный лес. Я вместе с Акоевым Т., Халлаевым К., Акоевым Г. и другими отступил в Ахсарисар. Сюда же прибывали отдельные группы керменистов.
Находясь у входа в Дигорское ущелье, Ахсарисар стал нашей базой, куда стекались революционеры не только Осетии, но и Кабарды и Балкарии. Жители Ахсарисара принимали нас как самых близких людей, как непосредственных защитников их интересов. Все что было в их руках, было предоставлено в наше распоряжение. Село стало нашим общим домом.
Штаб наш помещался у входа в Дигорское ущелье, в доме бывшего крупного землевладельца Хосроева Сандира. В последствии здесь был образован Реввоенсовет, куда входили Тогоев Данел (председатель), С. Такоев, Г. Арсагов, Дз. Такоев, Дз. Елбаев и другие.
В первое время руководить прибывающими сюда товарищами пришлось мне.
Весною 1919 г. для подавления наших сил в районе Ахсарисара из г. Владикавказа было направлено две роты солдат Апшеронского полка. Мы своевременно узнали, что среди солдат большинство бывших красноармейцев XI Красной Армии, попавших в плен к белым. Они остановились ночевать в Христиановском. Наши товарищи Тавитов Абисал, Елекоев Георгий и Кесаев Савка стали их осторожно обрабатывать для перехода на сторону керменистов. Был день пасхи. Солдаты, почувствовав революционный дух жителей села, легко поддались влиянию наших товарищей и согласились перейти на сторону партизан.
О движении и намерении солдат нам сообщил Бесолов Амурхан прямо в штаб. Мне с другими бойцами поручили немедленно выступить навстречу апшеронцам.
Выбрав лучших людей, мы рано утром заняли позиции по дороге на Магометановское, в районе р. Дур-Дурки. В моем взводе были Агузаров Б., Акоев Т., Халлаев К., Гагулаев Муха, Тогоев Бирихин, Золоев Георгий, Хутиев Андрей, Казбеков Магомет, Гумчеев Амурхан, Едзаев Роман и др. Роты белых двигались из Христиановского по большой дороге в сторону Чикола на 24 арбах, - их далеко было видно. Когда они к нам приблизились, то мы заметили, что среди них творится что-то неладное. Оказалось, что офицеры заставляли солдат рассыпаться в цепь. Мы начали действовать. Сперва сняли их разведку, а потом бросились в атаку. Солдаты слабо сопротивлялись, а потом быстро прекратили стрельбу.
- Ради бога, не стреляйте! - кричали солдаты и тут же бросали свои винтовки и пулеметы. Мы, конечно, ни одного солдата не тронули. Вместе с 250 солдатами мы взяли 12 офицеров, 2 фельдфебелей; из вооружения 4 пулемета, винтовки и много других трофеев. Среди солдат оказалось много вполне надежных, которых мы прикрепили для присмотра за офицерами. Правда, дорогой одному офицеру удалось бежать.
В штабе с участием председателя Реввоенсовета Тогоева Д. и члена совета Рамонова с помощью шести более надежных солдат рассмотрели дело пленных офицеров. Перед ними мы прямо ставили вопрос: помогут ли они вместе с нами бороться против белых? За исключением двоих они ответили: «Лучше умереть, чем с вами работать и называться большевиками». Этих двух отпустили, остальных расстреляли.
С врагами тогда иначе нельзя было поступать.
Рядовые же солдаты охотно с нами продолжали борьбу с белой армией. Настроение солдат было хорошее. Мы их посылали на различные операции против белых, где они показывали себя преданными бойцами.
После описанных событий против нас стали посылаться более крупные отряды белых. Селение Магометановское они превратили в свою главную базу. В этом им помогало местное духовенство, кулаки и офицеры. Полковник Цаллагов Николай, выходец из ст. Черноярской Моздокского района, ярый сторонник монархии, прочно осел здесь со своим отрядом. Он получил специальное приглашение мулл и кулаков для ликвидации «красной заразы». Вскоре он прислал к нам своих делегатов, чтобы договориться о свидании с нами. Мы согласились и назначили встречу в селе Ахсарисар, в доме Цуккиева Хамица. Цаллагов явился сюда с двумя телохранителями, а мы в составе семи человек: Тогоева Д., Гурджибеева Л., Рамонова Х., Созаонова Н., Акоева Т., Такоева Дз. и меня. Он выдвинул требование пропустить его отряд через горную Дигорию в Алагирское ущелье. Мы ему в этом отказали и, в свою очередь, предложили в трехдневный срок убраться с отрядом из Магометановского. Он согласился, и мы его отпустили живым.
Но Цаллагов не только не очистил Магометановское, но продолжал с еще большей активностью добиваться захвата Дигорского ущелья. Мы решили еще раз пригласить его для новых переговоров. И вот он вторично едет к нам на тачанке. По дороге, в местности «Кулахта», его встретил партизан Дзахо Зембатов из Христиановского и несколькими выстрелами убил его вместе с кучером. Об этом в штаб доложил сам Дзахо. Он сдал в штаб два письма, взятые из кармана Цаллагова.
Одно из писем было адресовано самому полковнику Цаллагову от генерала Деникина. В нем говорилось о необходимости во что бы то ни стало занять Дигорское ущелье. Другое - ответ Цаллагова генералу Деникину. Он сообщал, что большевики, находящиеся в Дигорском ущелье, в короткое время будут уничтожены, и что Дигорское ущелье целиком перейдет в их руки.
После убийства Цаллагова нажим белых на нас еще больше усилился. Надо отметить, что и до убийства Цаллагова мы имели встречу с белым полковником Икаевым Д. (выходец из сел. Ардон). Он обещал дать нам пулеметы, но с условием, что мы пропустим его в Дигорское ущелье. Но мы обмануть себя не дали. Икаеву было предложено немедленно, пока жив, убраться со своим отрядом подальше. В то время мы могли крепко разговаривать с белыми.
К тому времени у нас вместе с апшеронцами было более 1000 человек, а временами доходило до 2000 и больше. Абсолютное большинство местного населения было с нами, помогало нам продуктами питания, боеприпасами, информировало о всех слухах, помогало ловить шпионов и агентов врага не только в близких, но и в дальних селениях: Христиановском, в станице Николаевской, в Карман-Синдзикау, Магометановском и др. Но особо хочется сказать о сел. Ахсарисар. Население не жалело для нас ничего, за что оно больше других сел пострадало от белобандитских отрядов Икаева, Гутиева и др. Часто это село в боях переходило из рук в руки, были жертвы, разрушения, но все же симпатии населения были на нашей стороне.
Когда белые бандиты разгуливали по селам Северной Осетии, Мы находились в Черном лесу, под укрытием буковых деревьев. По решению главного штаба часть керменистов регулярно посылалась в села с определенными заданиями.
Хорошо помню, в конце апреля 1919 г., накануне религиозно- то праздника «Аларди», я в числе других был послан в село Христиановское для подпольной работы. Но случилось иное. Когда ранним утром жители села стали готовиться к праздничному дню, село было окружено со всех сторон войсками белой армии и баделятскими отрядами. Кругом села была расставлена густая цепь пехоты, кавалерии, артиллерии. Белые хотели на этот раз совсем уничтожить родину керменистов - Христиановское.
Надо сказать, что в селе в это время из руководителей партии никого не было, были лишь отдельные товарищи в глубоком подполье. Это затрудняло наши действия. Но все же удалось быстро собрать около двухсот всадников. Теперь надо было прорваться в лес. Чтобы обмануть противника, мы повязали на шапках белые повязки и выступили в конном строю из села. Нас сначала пропустили, но потом спохватились и открыли огонь. Нас преследовали вплоть до Черного леса. Кое-кто из наших товарищей попал в их руки (например, Акоев А.). Чуть не изрубили отставшего на своей слабой лошади Абаева Вано Темургиевича; я схватил его к себе на ходу, и мы ускакали. Так поступали все те, у кого были
сильные кони.
На второй день нам стало известно, что оставшийся в селе тяжело больной тифом председатель ЦК партии «Кермен» Георгий Цаголов был обнаружен белыми в доме Корнаева Дзандара и поднят на штыки. Это вызвало в нас еще больше ненависти к врагам.
Был схвачен и Елбаев Дзандар, но ему удалось бежать из-под виселицы.
Выполняя свой план уничтожения Христиановского вместе с его жителями, белые вывели всех на северо-восточную окраину села, к кургану «Кибили-Тупбур», а по самому селению открыли огонь из артиллерии. Потом передвинули их на 6-7 км в сторону Ардона, к кургану «Ермолова».
На кургане был размещен штаб «правителя» Осетии, полковника Хабаева Бета. Он наносил оскорбления всем пожилым людям, женщинам. Старухи, чтобы спасти людей, решили по старому обычаю пойти к палачу на коленях, они думали этим добиться помилований, получить разрешение жителям вернуться в свое село. Но он им ответил: «Вы вскормили керменистов-бунтовщиков против законов и бога, вы помогли им уйти в лес. Я вас всех расстреляю или сошлю в Турцию. Уходите отсюда и мне свои седые волосы не показывайте». Старухи вернулись дважды оскорбленные.
Многие из тех, которые до этого хоть немного верили демагогическим разговорам белых, потом стали активными сторонниками своих сыновей, заступников Советской власти.
Сразу же пошли обыски, заработала агентура белых в лице местных кулаков и офицерства.
Были схвачены два брата Кодзасовых Гулла и его младший брат, а также Гостиев Даге. Втроем их повели к южному концу села и возле лесопильного завода расстреляли. Долго их трупы гнили здесь, так как некому было их подобрать в пустующем селе. Сами же белобандиты трупы своих жертв не убирали. В их руки попали также другие активные работники: Ботоев Николай и Зокоев (имени не помню). Расправа была в Ардоне. Ботоева Николая повесили на страх другим на базарной площади, труп его в черной бурке долго качал ветер. На спине, у скрученных рук, почерневших от крови, была сделана надпись крупными буквами: «Я керменист-коммунист». Он и перед виселицей продолжал твердо считать себя керменистом-коммунистом. Зокоева же расстреляли.
В течение трех дней огромное количество населения находилось под открытым небом без пищи, без воды, без постели. Многие из них тут же умирали. Только на четвертый день было получено разрешение двигаться, кто куда хочет, но только не в Христиановское.
Здесь надо отметить, что большинство жителей сел Осетии, особенно Ардона и Алагира, приняли христиановцев как близких, несмотря на угрозы со стороны белых. Только через месяц. было дано распоряжение вернуться в свои дома, когда весна уже была на исходе, период весеннего сева заканчивался. Измученные и истощенные возвращались они, большинство пешком, группами и в одиночку в свое ограбленное село...
В то же время генерал Вадбольский продолжал боевые действия против партизан, находившихся в Черном лесу. Одна сотня им была послана в с. Караджаево (ныне Хазнидон) для охраны: помещиков, вторая в «Маскиаги-сар» для закрытия движения: партизан между Черным лесом и Христиановским. Третью и четвертую сотни он расставил в селениях Дур-Дур и Кора-Урсдон.
Кругом по всем плоскостным селам Дигории Вадбольским бы ли расставлены отряды-посты для прекращения движения большевиков, ловли их и расправы с ними на месте. Мы напали на сотню карателей в сел. Магометановском и полностью уничтожили ее.
Покончив с сотней, мы двинулись на Христиановское. Кавалерия двигалась по направлению «Маскиаги», а пехота из отряда апшеронцев и керменистов к реке Дур-Дурка. В соответствии с заранее разработанным планом кавалерия и пехота должны были встретиться у большой дороги Чикола Христиановское, на речке.
Я был с кавалерией в районе «Маскиаги». Здесь мы встретились с сотней белых и обратили ее в бегство, уничтожив несколько человек. Преследуя ее, мы очутились у Христиановского. Здесь мы узнали, что против нас со стороны станицы Николаевской движется темной тучей кавалерия белых. Наша пехота отстала. Увидев наступавшие на нас превосходящие силы противника, мы стали отступать к лесу. В этом бою мы понесли тяжелые потери: только всадников потеряли до 30 человек. Добрались до леса, когда уже стало темно. Мы быстро приспособились к местности. Открыли огонь по белым, ни одну пулю зря не расходовали. Из-за буковых деревьев, которые были нашими укрытиями, мы метко били врага, заставили его остановиться.
После этого мы узнали, что главные силы противника были передвинуты из Христиановского в Магометановское. Мы решили напасть на них. Разбились на группы. Командирами групп в налете были: Абиев Синдир, Будтуев Муха, Гурджибеев Лало, Бетоев Дигис, Акоев Васка, я и другие. Однажды мы добрались до штаба белых, который помещался в доме Газдарова Дзанхота, окружили его и захватили трех офицеров со всеми документами и доставили в свой штаб.
Один из офицеров оказался из помещиков Караджаевых, второй из Черноярской станицы — Дзотцоев и третий Медоев Хадзимет - из Магометановского. Караджаева мы сразу расстреляли. Медоева и Дзотцоева отправили в Уаллагком, сел. Галиат. (Потом им удалось бежать через Алагирское ущелье к белым).
К этому времени князь Мулдар вместе со штабом передвинулся в Заурухский район, селение Караджаево. Остальные силы белых, после разгрома Христиановского, были направлены в Дигорское ущелье. Мы оказались отрезанными от плоскостных сел, но активных выступлений не прекращали.
Однажды между Ахсарисаром и Чикола мы встретили разведку Мулдара, численностью около сотни. Мы бросились в атаку и всех уничтожили; трупы сбросили в р. Ираф (Урух). В этом сражении от вражеской пули погиб организатор «Кермен» в сел. Чикола, храбрый боец Будтуев Муха. Будтуев, будучи тяжело ранен, не мог подняться на свою лошадь, а бывший с ним Тандуев не мог его поднять. В тот же момент к ним подбежали каратели. Тандуев успел отскочить в лес. Белые схватили Будтуева и тут же изрубили его на куски.
Реввоенсовет нашей партии принял решение не допустить врага в Дигорское ущелье. В это время наши силы составляли около 2000 человек. Нашим лозунгом было — «или отстоять Советскую власть в Дигорском ущелье, или погибнуть».
Мы расставили свои силы с учетом важности отдельных участков обороны с общей протяженностью фронта от Кора-Урсдона до р. Урух. Общим руководителем военных действий был назначен Тогоев Данел. На отдельных участках фронта активно участвовали: Такоев Дзандар, Арсагов Горга, Гурджибеев Лало, Рамонов Хадзмет, Дзотцоев Данел, Бетоев Дигис, Колиев Мали, Гуцаев Баги, Халлаев Куцук, Ботоев Доди и др. Из рядовых бойцов особенно храбро проявили себя Габеев Габули, Цуккиев Марзабек, Абиев Ламбек, Гурджибеев Хамби. Из жителей ущелья следует отметить семью Цаллаевых: Муха, Слангерия, Ганге, Фардука и др., которые оказывали нам огромную помощь и сами храбро сражались. То же самое можно сказать о Бузоеве Тох, Токазове Ахмете, Макееве Сахмете, Камболове Бита, Тубееве Агубекире и др.
Я уже говорил, что противник поставил перед собой задачу - во что бы то ни стало овладеть Дигорским ущельем, ликвидировать в тылу белых Советскую власть. С этой целью сюда были: направлены большие силы белой армии. В течение нескольких дней, с раннего утра до позднего вечера, в долине реки шла непрерывная перестрелка. Непрерывно свистели пули винтовок и пулеметов, гремели орудийные залпы, горели и разрушались дома Ахсарисара. Но мы продолжали держаться. Отваге наших бойцов и населения не было предела. Но силы врага значительно превосходили наши силы. Враг нажимал на всех участках фронта.
Нами было принято решение отступить в горы. Мы отступали организованно, но все же потери были велики. Я был последним из отступающих. Двигаясь по правому берегу Уруха, я вдруг увидел, как впереди спускаются ко мне всадники с белыми лентами на шапках, и бросился с крутого берега в р. Урух, думая перебраться на другой берег. По мне открыли стрельбу. С трудом перебрался на ту сторону реки, ухватился за корни деревьев и попытался подняться вверх. Вдруг вижу: ко мне идут по тропинке белые. Я укрылся и открыл огонь из карабина. Вижу, одного уложил, другие бросились бежать. Я с большим трудом достиг местности Дидинат. К рассвету добрался до костра овцеводов в лесу; высушил одежду и согрелся. Отдохнув, продолжал путь, но силы подводили. Только на третий день встретился со своими товарищами в горах, которые встречали меня с большой радостью. Они думали, что я погиб.
Мы подсчитали потери: оказалось одних убитых до 40 человек, раненых столько же.
Захватив Ахсарисар, противник сжег его, а над жителями учинил неслыханные зверства. У Цаллаева, Колиева Мали и др. отрезали головы, ноги, уши, нос, выкололи глаза. Многих зарывали живыми в землю.
Отступив в горы, мы расставили свои силы: Тогоев Д. оставался главным руководителем, Такоев Д. был назначен комендантом ущелья; на Донифарском участке стояли отряды Тавказахова Ахмета, Камболова Бита, Магкиева, Тубеева Агубекира; на Уаллагкомском - Арсагова Горга, Созаонова Николая, Бутаева Казбека (присоединился из Алагирского ущелья).
Я стоял на главном участке, у входа в ущелье. Свой отряд разбил на две группы: одна должна была сбрасывать камни на врага, когда он ворвется в узкое ущелье; другая — группа стрелков. «Каменную» группу возглавлял Цаллаев Гаске, местный житель. Стрелки были в гнездах внизу, а метатели камней наверху ждали появление врага.
Первым с отрядом появился полковник Леус. Когда он приблизился в ущелье, ко мне на помощь со штаба явился Арсагов Горга.
Леус ехал впереди своего отряда на красивом коне. Мы, молча, впустили его в ловушку, а потом посыпались с гор крупные камни. Леус был ранен, повернул коня. Но его схватили телохранители. Камни сыпались подобно обвалу, сокрушая все на своем пути. Отряд в панике бросился назад. Много бандитов осталось тогда на этом месте.
После разгрома отряда полковника Леуса против нас были брошены силы полковника Икаева. Но он имел не больший успех, чем его предшественник. Значительная часть отряда была истреблена, остальные обратились в бегство. После Икаева на нас войной пошел князь Карабугаев Хадзимурза с так называемым «волчьим» отрядом; хотя он состоял из наиболее оголтелых элементов, но тоже не добился успеха.
После трех провалов полковники убедились, что в этом месте Дигорского ущелья им не пройти. Они резко изменили план дальнейшей борьбы, решив действовать через Алагирское ущелье. Сюда были направлены отряды полковника Гутиева, Урумова и др. С помощью местного кулачества и офицерства, этот план увенчался для них успехом. Мы ошиблись, ослабив этот участок, и белые этим воспользовались.
Вместе с этим со стороны сел. Донифарс начали наступать Мулдар, Серебряков и Леус. У них было три полка. Теперь оживились и отдельные контрреволюционеры, они распространяли панику среди населения и среди бойцов, что деморализовало наши отряды. Антисоветскую работу вели контрреволюционеры Хосроев Сандир, Цакоев Саулаг из Задалеска и др.
Когда белые ворвались в ущелье через Уаллаг-ком и Донифарс, Реввоенсовет принял решение отступить в Грузию. С этим решением Тогоев Данел прислал ко мне к главному входу в ущелье Акоева Михаила. Обстановка была крайне напряженной. Я сказал, что буду продолжать борьбу здесь в Дигории, а в Грузию отступать не буду. Так и поступил. Продолжал стоять на своем боевом посту и Арсагов Горга в Уаллаг-коме, куда он был послан на подкрепление. Но потом и он отступил.
После отступления главных сил в Грузию, мой отряд спустился в Черный лес через «Габатта автауан».
Вступив в Донифарс, Мулдар, для устрашения остальных, сразу же повесил на сучьях деревьев Кочкионова Тазе и Асеева Сосланбека, а четырех расстрелял в Донифарсе. Несколько человек, захваченных в горах, погнали на плоскость, из которых троих повесили на деревьях в сел. Караджаево (ныне Хазнидон) для забавы помещикам Караджаевым и угрозы революционной Дигории.
Отряд Гутиева только в сел. Задалеск схватил шесть человек (трое из пленных солдат и трое из местных керменистов) и всех повесил на деревьях. Кроме того, было расстреляно 12 человек, а двух, Едзаева Беслана и Куппеева Сусу, забрали на плоскость с собой и повесили в сел. Ахсарисар.
В горах, так же как и на плоскости, белые грабили жителей, отбирали скот, овец, лошадей. Мы всеми мерами противодействовали этому. Так, в местности «Хусфарак» мы отбили партию скота, отправленную на плоскость полковником Гутиевым. Узнав об этом, белые полковники организовали на нас охоту, но безрезультатно. Мы хорошо усвоили «лесные законы», чтобы быть здесь хозяевами. Один раз полковник Икаев послал нам в догонку одну сотню в Черный лес. У меня были хорошие бинокли. На расстоянии около 6-7 км мы заметили противника. Отряд с возвышения Кулдун спускался в село Ханаз. Мы быстро двинулись к ним навстречу для неожиданного налета. Возле села имелась поляна среди леса до 20 га. Противник напал на это село и начал повальный грабеж. Мы скрыто подошли к ним и наблюдали за их действиями. Они поймали одного мальчика лет 10-12 (как потом выяснилось, это был мальчик Бесаевых), звали его Тазе. Он вез на ишаке в горы муку для своей голодной семьи. Они начали издеваться над ним. Нас было всего девять человек, но мы внезапно ударили по ним и белые бежали в панике, оставив большое количество убитых.
Через несколько дней белые отряды, сделав свое гнусное дело, вернулись на равнину.
Перед уходом белые назначили комендантом Дигорского ущелья белого офицера, заядлого контрреволюционера Цакоева Саулак. Его имя стало в горах самым ненавистным.
Действуя в Черном лесу, мы связались со своими в Грузии. Оттуда к нам стали возвращаться товарищи. Наш отряд вырос и стал серьезной угрозой белым. Теперь мы совершали более крупные налеты на противника; ближние села снова стали нашей опорой. С помощью населения мы вооружались, находили боеприпасы, лошадей. Так, местные жители помогли нам забрать у священника Церетели в Махческе четыре ящика патрон, разыскать ранее спрятанные нами же пулеметы. Чувствуя нараставшую угрозу, «комендант гор» Цакоев сбежал.
Но и белые не переставали тревожить нас. Нам пришлось отбивать наступление отрядов Бигаева и Дорофеева.
Наши силы были разбиты по хорошо укрепленным четырем районам:
1) Корай-сар, где помещался отряд Кургосова Николая;
2) Архонский лес - отряд Тихилова Бедта;
3) Разбун - отряд Гергиева Мусса и Едзиева Угалука
4) Заурухский - отряд Тубеева Агубекира.
Руководство всеми революционными силами находилось в Черном лесу.
В борьбе с белогвардейцами отдельные отряды имели много групповых и одиночных геройских подвигов. Но все это стоило больших жертв. На урсдонский отряд часто нападали баделятские отряды, в частности, отряд Карабугаева Хаджимурза и его сына Беслана - самого заядлого среди палачей. Они, в одном бою схватили 15 человек наших товарищей: троих сразу расстреляли, а 12 зверски умертвили в районе «Маскиаги», по дороге из Христиановского в Магометановское.
Помню гибель Абисала Тавитова из Разбунского отряда, издевательство над женой партизана Абиева Магомета Айсят и др.
В руководстве Заурухского отряда были Тубеев Агубекир, Абаев Заурбек и двое из «иногородних» казаков станицы Николаевской, которые вместе с кабардинскими товарищами также мужественно боролись с белыми. Каждый из этих отрядов имел свои успехи и промахи в борьбе с врагом.
В начале 1920 г., как известно, Красная Армия, которую мы ждали давно и частью которой мы себя считали, усилила нажим на белых со стороны Астрахани, Георгиевска, в результате чего белые постепенно стали отступать.
Партизаны, большевики активизировали свои действия.
Мы, установив Советскую власть у себя, не стояли на месте. Реввоенсовет решил пойти на помощь кабардинским товарищам. Под руководством Реввоенсовета организовали второй поход. Прошли мы по кабардинским селам, население которых нас радостно приветствовало, до с. Килицбита, где мы первый раз потерпели поражение. Но к этому времени кабардинский князь Мулдар, полковник Серебряков, вся буржуазная сволочь, чувствуя свой конец с приближением Красной Армии со стороны Пятигорска, бежали. Жители селения Килицбита во главе с женщиной-кабардинкой Дзангусовой встретили нас как своих освободителей. Трудовой народ Кабарды особенно восторгался, видя нас вместе с кабардинскими партизанами.
Когда мы вернулись с этого похода, началась новая эпоха — эпоха борьбы за воспитание и сплачивание бедняцко-середняцких масс вокруг Коммунистической партии и Советов для восстановления подорванного и разрушенного хозяйства. Началась эпоха мирного строительства, практического претворения великой идеи социализма в жизнь.
См.: СОНИИ, ОРФ, ф. 21, оп. 1, д. 100.
