Симон Такоев
ОБ ОРГАНИЗАЦИИ ПАРТИЗАНСКОГО ДВИЖЕНИЯ В СЕВЕРНОЙ ОСЕТИИ И ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ГОРСКИХ КОММУНИСТОВ В ГРУЗИИ
...В ущелье уже находились Шамиль Абаев, Кирилл Кесаев (контуженный), Дзандар Такоев и другие. Дзандар, Шамиль и я решили во что бы то ни стало пробраться через Батум в Россию и присоединиться там к красному фронту.
Раз ночью, в два часа, меня разбудили и сообщили, что белые наступают в ущелье.
Сейчас же Амурхану Цаллаеву поручил заложить динамит в самом узком месте ущелья, в нескольких местах. Составился кроме того маленький отряд, который пошел охранять ущелье. Но тревога была ложная: белые, правда, подошли к ущелью, но повернули назад. Не забуду одного 80-летнего старика, Келемета Цаллаева, который пришел ко мне ночью и настаивал дать ему боевую задачу. Я ему посоветовал идти спать. Тогда он, обиженный, уходя, сказал: «Ну тогда я пойду и буду со скалы бросать камни».
Кажется, через день или два Шамиль Абаев, Дзандар Такоев и я перебрались в Джинага с целью перебраться через Караугомский ледник в Грузию. Но нам это не удалось, так как на леднике свирепствовал снежный буран. Выжидали погоды в пещере, и в это время прибыл к нам Михаил Гарданов. Через два дня мы вновь попытались все четверо с проводником Етдзаевым взять ледник. Переночевали под самым ледником и утром рано двинулись. Невероятно тяжелый путь. На следующий день к вечеру под видом спекулянтов спустились в Чиорское (грузинское) общество, сел. Рехуат. Здесь наняли лошадей до Они, а оттуда прибыли в Кутаис...
По оставлении нами Владикавказа Даниил Тогоев и др. пробрались в Дигорское ущелье. Георгий Цаголов остался в Христиановском, он был болен. По прибытии в Дигорию Даниил Тогоев создал из членов партии «Кермен» и бойцов партизанские отряды и дрался против белых до мая 1918 г. Эта героическая борьба под руководством истинного героя-революционера Даниила Тогоева заслуживает того, чтобы о ней был написан целый объемистый том...
Укажу только на основные моменты этой славной страницы истории пролетарской революции. Даниил Тогоев совместно с образовавшимся Революционным Советом мобилизовал все Дигорское ущелье. Его партизанские отряды совершенно неожиданно появлялись в разных местах, наводя панику на белых. Население за эксцессы угрожало белым керменистами-партизанами. Партизанские отряды похищали офицеров и кулаков-шпионов из плоскостных сел ночью и расправлялись с ними. Был момент, когда в плоскостных селах хозяевами себя чувствовали не белые, а керменисты. Белые предприняли наступление, но они были встречены отрядом Даниила Тогоева в сел. Ахсарисар (у входа в Диторское ущелье) и здесь произошел крупный бой, где белые понесли огромные потери. Они (белые) заняли селение, но удержаться там не смогли ввиду больших потерь; они ограбили и сожгли селение и отступили. Керменисты преследовали их небольшой группой, и вновь завязался бой у сел. Караджаево. Здесь пал геройской смертью в числе других пламенный большевик Амурхан Буттуев. Таким образом, белые были отброшены Далеко от входа в ущелье.
В сел. Магометановском задержалось около двух сотен кабардино-балкарского дворянского полка. Даниил Тогоев с одной сотней около этого селения вызвал их на бой, бросился в атаку и очень многих из них изрубил; остатки белых бежали в Кабарду.
Наличие партизанских керменистских отрядов лишало белых возможности проводить мобилизацию в Дигории, так как мобилизуемые обычно бежали к партизанским отрядам. Через некоторое время к Даниилу Тогоеву перебежали две роты Апшеронского боевого полка. Это было подкрепление значительное, и Даниил Тогоев решил взять сел. Христиановское. Наступавшие партизаны приблизились к селению. Но белые получили большие подкрепления и начали обход с фланга. Наступавшие керменисты были взяты в тиски. Из опасного положения они вышли благодаря перешедшим на их сторону двум ротам, открывшим по белым фланговый огонь. Керменистам удалось отступить к лесу.
Белые генералы решили покончить с отрядами керменистов, не дававшим покоя их тылу и тормозившим их мобилизационную работу. Предварительно белые решили раз и навсегда разделаться с ненавистным им большевистским селом Христиановским. На этом особенно настаивал «правитель» Осетии полковник Хабаев, который в своей политической ненависти к селению присоединил чувство личной мести, так как керменисты взяли в плен его родственника офицера Цаллагова и расстреляли его.
Подготовка к этой операции велась весьма секретно. Керменисты фактически были хозяевами в сел. Христиановском, хотя жили там нелегально. Ко времени операции их пребывало там до 150 человек.
Кажется, в апреле 1919 года ночью сел. Христиановское было окружено густыми цепями белых, батареи их стояли на позициях. О сопротивлении и думать нельзя было, так как силы врага были подавляющие. Селение вынуждено было сдаться. Керменисты решили пробиться сквозь густые цепи белых.
Они собрались верхами и в карьер с криками «ура» бросились в атаку. Белые от неожиданности пришли в замешательство, цепи их перед атакующими не выдержали, и керменисты выскочили из вражеского кольца: после уже стреляли в них из орудий и пулеметов, но было поздно.
Войска белых состояли из отрядов осетин, кабардинцев, казаков; кроме того, баделята (дигорские дворяне) имели свой отряд, который также был в этой карательной колонне; начальником колонны был генерал Вадбольский. Непосредственное участие во вторичном разгроме Дигории принимали и осетины - полковники Гутиев, Икаев, Хабаев и др. Кабардинский отряд был под командой Анзорова.
Жителям села предложено было очистить село в течение нескольких часов. Это было исполнено. Под проливным дождем все жители, и дети, и старики, и больные, были уведены в поле на расстояние пяти верст от селения. На третий день их погнали в сел. Ардон. Из имущества ничего не разрешали вывозить. После этого опустевшее село было разбито между отрядами белых на районы для разграбления. Все имущество: хлеб, скот, куры, свиньи, столы, стулья и пр. было увезено белыми. До трехсот домов более или менее видных керменистов было разрушено. Некогда цветущее село в 1000 с лишним дворов разграблено, разрушено. Остались только собаки, которые, как говорят, от голода поднимали душераздирающий вой. Только через месяц впустили жителей обратно в разоренное село - нищих, без всяких средств к существованию, морально исстрадавшихся от издевательств.
Несмотря на уговоры товарищей прорваться с ними через вражеские цепи, в селении остался только что оправившийся от болезни юноша-коммунист, пылкий и преданнейший делу пролетарской революции Георгий Цаголов... Его нашли белые и убили прикладами и штыками. В селении был арестован также доктор Дзандар Елбаев, которого белые приговорили к повешению. Долго держали его под угрозой казни. Наконец, какими-то судьбами ему удалось освободиться.
Должен сделать маленькое отступление и сказать несколько слов о гибели Андрея Гостиева и Дебола Гибизова, — друзей и Соратников Георгия Цаголова. Эти два товарища из Владикавказа отступили в Ингушетию, отсюда совместно с Бабковым и другими они перевалили через хребет и спустились в Тионетский уезд. На них один священник, говорят по фамилии Циклаури, натравил, темное население, и все девять товарищей, в том числе и Андрей Гостиев, Дебола Гибизов и Бабков, были убиты. Гостиев, Гибизов и Бабков закопаны были в одну могилу. Трупы их в 1920 году перевезены и похоронены в сел. Христиановском. Так погибли три замечательных коммуниста, живших в буквальном смысле интересами пролетарской революции.
После разгрома сел. Христиановского керменистские отряды Даниила Тогоева укрепились в горах, оставив в предгории разведки. Белые решили раз и навсегда покончить с гнездом революционеров Дигорским ущельем, причинявшим им большие неприятности. Белые собрали крупные силы, разбили их на колонны: осетинская, кабардинская, казачья. Проводниками были Дигорские баделята (дворяне) и балкарские таубии. Отряды белых прошли по таким тропинкам, по которым их никак не ожидали и на которых Даниил Тогоев поэтому поставил только по несколько человек охраны. С левого фланга по тропинке белые спустились в Донифарский приход, угрожая отрезать единственный путь отступления в Грузию через Караугомский ледник. С правого фланга белые по тропинке же спустились к сел. Задалеск, убив часового кермениста Цаллаева.
Все эти фланговые охваты отбивались и были бы отбиты, но со стороны Алагирского ущелья в обход через Кевонский перевал осетинская белая колонна подошла к селению Камунта, в тыл керменистам. Здесь отстреливался лишь отряд Горга Арсагова, так как отсюда силы были брошены на фланги для ликвидации Фланговых охватов. Силы керменистов почти были окружены, но они пробили себе путь отступления в Грузию и с большими трудностями через Караугомский ледник перебрались в Рачинский уезд (в Грузию). Здесь их меньшевики обезоружили и в качестве интернированных отправили в Кутаис. Это было в середине мая 1919 года.
Белые разграбили Дигорское ущелье и повесили тех, которым не удалось отступить. Один керменист, кажется, Казбеков, проявил удивительную стойкость. Его подвели к виселице, а предварительно подвергли пыткам. На вопросы белых, продолжает ли себя считать большевиком, он мужественно отвечал: «Да, я большевик». В этот момент произошла какая-то тревога среди белых, они куда-то кинулись, Казбеков воспользовался этим моментом и бежал...
В Грузии мы организовали Центральный Комитет горских. коммунистических организаций, председателем которого до конца августа был я.
К тому времени собрались члены Кавказского Краевого Комитета в Тифлисе (Ф. Махарадзе, Амаяк Назаретян, Фигатнер, Ладо Думбадзе и др.), и подпольная работа закипела. Кавказский Краевой Комитет решил поднять восстание горцев Северного Кавказа. Краевым Комитетом оказывалась помощь и деньгами, и бойцами, и работниками, и оружием... Краевой Комитет создал при себе Центральный Горский революционный комитет; решил издавать подпольную газету для горцев, редактором которой назначен был я. Но план издания газеты не удался, так как пошли аресты, в том числе был арестован и я, преданный, несомненно, кем-то из близких. Думаю так потому, что особо отрядчики при входе в мою комнату сразу бросились в ящик, где хранилась комитетская печать, с вопросом: «Здесь у вас печать?». Но печати не оказалось, так как я ее за два дня до этого передал Казбеку Бутаеву.
В октябре 1919 года Краевой Комитет предложил всем горским коммунистам перебраться на Северный Кавказ для работы. Керменисты, бывшие в Кутаисе на положении интернированных, вместе с Даниилом Тогоевым перешли обратно в Дигорию. Затем в Ингушетию отправились Казбек Борукаев и Эшба. В качестве инструктора по работе в Ингушетию, нами был отправлен Идрис: Зязиков. Работа среди горцев началась.
Даниил Тогоев вновь создал отряды и начал действовать, контактируя свою работу с кабардинцами, скрывавшимися от белых в лесах...
Особенно яростно против керменистов воевал начальник карательного отряда Сосланбек Бигаев. С ним пришлось иметь несколько жестоких стычек. Хадзмет Рамонов дал слово, что убьет Сосланбека Бигаева. И он его убил в сел. Ардон, ночью, в постели. Погиб при этом и сам Рамонов.
На Дигорию начал совершать набеги полковник Дорофеев со своим гусарским отрядом. Этот отряд особенно обременял население поборами. Свирепствовала и белая контрразведка. Несмотря на это, партизаны Даниила Тогоева были неуловимы и нелегально проживали даже в плоскостных селах Дигории.
В конце декабря 1919 года Кавказский Краевой Комитет предложил мне ехать на Север для поднятия восстания в Осетии. Предложено было и всем горцам-коммунистам отправиться одновременно со мной. Для предотвращения столкновения между осетинами и ингушами во время восстания мы создали особый смешанный ревком, члены которого так и не поехали на Северный Кавказ.
Я, Казбек Бутаев и Михаил Гарданов выехали через Кутаис в Рачинский уезд, чтобы вновь перебраться через Караугомский ледник! Я дал себе слово никогда больше не переходить этот ледник, но предложение партийного комитета оказалось сильнее. С нами вместе направились в Кабарду и Балкарию Назыр Катханов, Хаджи Мидов и Ахмет Мусакаев. Остальные осетины-коммунисты обещали нас нагнать по дороге, но они почему-то задержались в Тифлисе до советизации Терской области. Мы прибыли в Чиорское общество. Здесь мы задержались около двух недель, так как были снежные бураны, и ни один проводник не соглашался нас сопровождать. Наконец, погода стихла, и в первую очередь отправились Казбек Бутаев и Михаил Гарданов.
Катханов, Мидов и Мусакаев не могли отправиться в тот момент, и мне пришлось задержаться, так как весьма важно было для контактной работы с Кабардой, чтобы они были с нами. Через четыре дня получили записку от Михаила Гарданова и Казбека Бутаева о том, что взяли ледник и что я не смогу перейти через ледник. Вновь началась снежная буря и дорога вновь закрылась. Через пять дней несколько прояснилось, и мы двинулись. Пройдя две версты, проводники отказались дальше следовать: мы проваливались в снег по пояс. Вернулись обратно в Чиора. На следующий день чуть свет двинулись, пустив вперед шесть проводников с особыми приспособлениями на ногах для пробивания тропинки.
Один перевал прошли, и нам встретились проводники из Дигории (Дзабола Хамикоев и др.), высланные к нам навстречу Даниилом и Афаем Тогоевыми...
Мы двинулись дальше и на следующий день ночью прибыли в селение Ногкау. Мы прибыли совершенно конспиративно, но, несмотря на это, через день уже начали ко мне являться представители из разных сел Дигорского ущелья. Дзабола и другие Хамикоевы охраняли нас ночью очень бдительно. Через три дня за мной прибыло 25 бойцов с Афаем Тогоевым, и мы двинулись на плоскость. Прибыли в Ахсарисар к вечеру. Некогда цветущее село представляло из себя тяжелую картину развалин. Сельчане сейчас же собрались и стали меня обнимать. (Вот так конспирация!..)
Ночью двинулись на плоскость. В Магометановском оставили Катханова и Мусакаева для того, чтобы связаться с Кабардой, а я ночью же поехал в Христиановское. Здесь уже приходилось держать полную конспирацию. Здесь же проживали и Даниил Тогоев и другие бойцы.
К этому времени был сформирован Окружной партком и Реввоенсовет. Я созвал объединенное заседание парткома и Реввоенсовета и изложил им задание, возложенное на меня Краевым Комитетом. Предложил приступить к действиям, переименовав Реввоенсовет в Осетинский Ревком. Были назначены командиры (Даниил Тогоев и Гино Бараков).
Из-за Терека приехали Псхациев и другие за директивами. Прибыл и «слепундра» (Казбек Борукаев), который разъезжал по Осетии с винтовкой, несмотря на то, что по близорукости не мог видеть даже мушки. После наших насмешек он бросил винтовку и ездил с одним кинжалом и револьвером. Даниил Тогоев начал открыто ходить, говоря, что это лучше, так как все равно все знают о его «наличии». Нами посылались глубокие разведки, доходившие до Георгиевска. Во Владикавказе у нас были свои осведомители.
Красный фронт был под Ростовом, с другой стороны приближался к Св. Кресту. Когда Ростов опять был взят белыми, то полетели радостные и победоносные телеграммы белых. Приехали в селение Христиановское генерал Эйхе и полковник Акоев, из которых первый вел либеральные речи. Они заявили, что им доподлинно известно о моем пребывании в Дигории и что они хотели бы иметь со мной беседу, по очень важным вопросам. Когда мне об этом сообщили, то созвано было совещание, и мы решили заявить им, что меня нет, а если что имеют сказать, то могут передать Казбеку Борукаеву.
Приехали к нам представители и из Ольгинского селения, самого ненадежного. Это явилось показателем того, что в Осетии настроение явно повстанческое. В Алагирском ущелье у нас был довольно солидный повстанческий отряд.
Катханов просил помощи для наступления на Кабарду. Даниил Тогоев послал ему сотню. Белые были отогнаны в глубь Кабарды. Наша сотня после этого вернулась, и белые вновь оттеснили революционных партизан Кабарды в Дигорию. К тому времени, наш партизанский осетинский отряд напал в Алагире на 3-й Осетинский, белый батальон. Дело это кончилось неудачно. В этой схватке было убито несколько человек, в том числе наш партизан Рамонов, брат Хадзмета Рамонова.
Мы получили сообщение от осетинского малого круга о том, что он хочет с нами переговорить. Мы сообщили ему, что местом переговоров назначается сел. Ардон, что мы гарантируем им безопасность.
Я поехал в Ардон к назначенному сроку с сотней. Основным вопросом на переговорах было их предложение о том, чтобы красные войска не входили в: Осетию, и что в этом случае они обещают передать нам все вооружение из склада белых. Я сказал, что Красная Армия разрешает мировые задачи, и из-за Осетии она не может нарушать своего плана наступления, что же касается передачи нам оружия белых, то это в их интересах, так как все: равно, наши десятитысячные партизанские отряды это оружие возьмут силой. На это полковник Бицка Такоев запальчиво возразил: «Какие мировые планы, когда красные под Ростовом разбиты». Я им сказал, что наши разговоры кончены, и разошлись.
После этого мы получили сведения, что полковник Дорофеев наступает на Христиановское с гусарским полком. Мы решили дать бой. Даниил Тогоев решил впустить белых в селение и здесь перебить их в случае эксцессов по отношению к населению. Он расставил своих бойцов в таком порядке, что из белых ни один не ушел бы. Но Дорофеев не прибыл. В это время правобережными партизанами был разобран железнодорожный путь между Бесланом и Дарг-Кохом. Поезд генерала Эрдели потерпел крушение, но сам генерал спасся.
Мы постановили объявить Советскую власть в осетинских селах. В Дигории фактически уже была наша власть, и здесь администрация белых была лишь фикцией.
Мы решили взять Владикавказ, о чем сообщили ингушскому Ревкому.
Однако мы должны были отложить план занятия Владикавказа, и у нас в сущности в Осетии уже больше не было объекта для действий, так как вся Осетия, кроме Владикавказа, находилась фактически в нашей власти.
От Назыра Катханова мы вновь получили просьбу о помощи. Красный фронт в это время находился между Георгиевским и Св. Крестом. Я дал Даниилу Тогоеву следующее задание: двинуться с полком в Кабарду на помощь Катханову, нанести фланговый удар белым, стоявшим против сил Катханова, разбить их, а затем двинуться к Георгиевску на соединение с красным фронтом. Даниил Тогоев выступил, но встретился с большими силами дивизии Бековича-Черкасского, и завязался ожесточенный бой. Белая дивизия Бековича-Черкасского занимала сильную позицию, она была хорошо вооружена и выбить ее не удалось. Мы потеряли около ста человек убитыми и ранеными и двинуться к Георгиевску не удалось.
К тому времени красные части заняли Георгиевск.
Части отряда Гикало из Ингушетии подошли к Владикавказу, и белые панически начали отступать по Военно-Грузинской дороге. Красная армия заняла Грозный, Пятигорск и другие пункты.
Так, после долгой и тяжелой борьбы с огромными потерями с нашей стороны, кажется, в конце марта или в начале апреля 1920 года была восстановлена Советская власть в Терской области. Мы не досчитались многих видных коммунистов, погибших в боях или от разных эпидемий.
Началась творческая работа.
За время борьбы с белыми между трудовым крестьянством Рачинского уезда (Грузия) и Осетии установилась тесная революционная дружба. Трудящиеся Рачинского уезда, несмотря на меньшевистское правительство и его предписания, оказывали большую помощь революционным борцам Осетии. Но и последняя не забыла рачинских товарищей. По восстановлении Советской власти в Терской области трудящиеся Осетии помогали рачинцам хлебом. Когда же Грузия была советизирована, Дигория сделала подарок рабочим и крестьянам Грузии хлебом в количестве трех тысяч пудов.
Трудящиеся Дигории оказали трудящимся Грузии, в частности Рачи, и боевую помощь. В 1921 году из Рачинского уезда поступила просьба поддержать крестьянство в борьбе против меньшевиков. Дигория всколыхнулась по былому.
Организатором боевой помощи явился Дзандар Такоев, все время боровшийся вместе с Даниилом Тогоевым против белых. Он быстро организовал «Дигорский революционный отряд» из 300 бойцов и двинулся на помощь рабочим и крестьянам Грузии, боровшимся с меньшевиками. Отряду пришлось переходить через Дигорский (Гебский) перевал около 14 тысяч футов над уровнем моря, чтобы попасть в Рачинский уезд. Зима в этом го-3 ду была необычайно снежная, поэтому отряду старожилы предсказывали неминуемую гибель. Несмотря на это, Дзандар Такоев со своим отрядом начал брать перевал. Половина отряда не смогла перейти перевал, и Дзандар Такоев спустился в Рачинский уезд лишь с 145 бойцами. Рачинское крестьянство встретило революционный Дигорский отряд с исключительным восторгом.
Советским правительством Грузии отряд был награжден знаменем с надписью: «Славному отряду революционной Дигории от рабоче-крестьянской Грузии», хранящимся ныне в Дигорском Окружном Комитете компартии.
См.: Известия Северо-Осетинского Научно-Исследовательского института, т. 1, 1926 г., стр. 372 - 382.
