Л. Р. Габоева
Фаснальская поляна: прошлое и настоящее
Необходимость в полномасштабном историко-культурном изучении с. Фаснал Ирафского района возникла в связи с тем, что в ближайшем будущем по нему, как части кластера «Солнечный пояс Алании», пройдет один из главных республиканских туристических маршрутов.
Известность «Фаснальского колизея» давно перешагнула границы республики. Все туристические группы, проезжающие по дороге в Галиат, Камунту и далее на Згидский перевал, делают остановку, чтобы познакомиться с ним.
Наименование «Фаснальский колизей» (бельгийская обогатительная фабрика), полученное памятником в 2016 г., хотя и вполне туристическое, вовсе не отражает сути объекта культурного наследия и даже противоречит истории его появления и датировке.
В результате исследований, выполненных сотрудниками ГБУ «Наследие Алании» в 2023 г., было установлено: комплекс зданий Фаснальской обогатительной фабрики построен в 1901 г. не бельгийским, а отечественным «Терским горнопромышленным обществом», основателями и главными акционерами которого были братья князья Трубецкие: Сергей Николаевич и Петр Николаевич. С разработкой фаснальской группы свинцово-цинковых месторождений и основанием фабрики оказались связаны судьбы многих российских и советских ученых в области горного дела.
До постройки обогатительной фабрики мыс горного отрога, образованный наносами р. Сардидон у слияния ее с р. Сонгутидон, являлся поляной, большую часть которой занимало обширное кладбище, никаких построек здесь не было [Гецати 1999: 211] (Илл. 1).
Подтверждение тому - дневниковые записи В. Ф. Миллера. В августе 1880 г., спустившись из с. Галиат в ущелье Сонгутидона и, «не доезжая селения Вокац», В. Ф. Миллер обратил внимание на огромные камни причудливых форм. Без всякого сомнения, он увидел те четыре обвальные глыбы, которые застыли на правой стороне поймы Сонгутидона у фаснальского моста и являются природной достопримечательностью [Попов 2021: 277- 278]. В таком случае описанное В. Ф. Миллером кладбище «около древнего аула Вокаца», - кладбище на поляне, которую позже стали называть Фаснальской. Описание кладбища, составленное В. Ф. Миллером особо ценно: это первое и наиболее подробное описание памятника из всех существующих. «Около древнего аула Вокаца я остановился на несколько минут, чтобы поискать на кладбище памятник в форме куба, будто бы с греческою надписью, о котором я узнал из записной книги профессора Антоновича. Расспросы и розыски не обнаружили его присутствия, но зато я при случае подробно рассмотрел осетинские могильные памятники. Одни представляют форму четырёхугольной пирамиды, вышиной в сажень и больше, сложенной из камней; часто за рядом камней следует пласт из шиферных плит, и таких пластов на одной пирамиде я насчитал до двенадцати; бока пирамиды не прямы, а выгнуты; на вершине - украшение в виде шишки и иногда деревянное украшение в виде рогов. Другие памятники имеют вид четырёхугольных домиков без крыши, с шарами по углам. Третий вид - усыпальницы в виде небольших каменных домиков с покатой шиферною крышей и окном; они напоминают дольмены... Самый простой вид представляют монолиты аршина в 1 ½ вышиной, округленные наверху, толщиной от двух до четырех вершков... Более новые обелиски расписаны ярко красками. В верхней части обыкновенно звезда в круге, ниже крест, а в нижнем поле - ряд изображений предметов бытовой обстановки покойного» [Миллер 1998: 364].
О кладбище на поляне упоминается и в «Путевых заметках» графини П. С. Уваровой. Летом 1890 г., держа путь из с. Махческ в с. Камунта, она со своей группой пересекла это место: «Вот выдвинулся целый утес поперек реки. Она на время приостановилась, промыла себе более широкое ложе и сильным напором прорвала громаду, образующую ныне как бы два громадных устоя. Мягким глинистым подъемом поднимаемся на обширную поляну, покрытую осетинскими надгробными памятниками... Справа глубокое, узкое темное зеленое ущелье; здесь Сардидон и Дигордон (р. Сонгутидон Л. Г.), соединяясь вместе, образуют Айгоми-дон (Айгомугидон, Сонгутидон - Л. Г.). Переезжаем мост, любуемся огромными так называемыми Рыцарскими камнями, образующими значительный навес, и правым берегом Дигордона продолжаем путь» [Уварова 1904: 119].
В 1900-1901 гг. кардинально меняется вектор развития этого места - оно отведено под строительство предприятия рудо-обогатительной фабрики, за ним закрепляется наименование «Фаснальская поляна», ибо перспективное свинцово-цинковое месторождение, подлежащее первоочередной разработке, находится поблизости, на горных участках, принадлежащих обществу с. Фаснал.
У Е. Н. Клетновой осенью 1901 г. остановившейся на два-три дня на Фаснальской поляне, где ей со спутниками отвели «для ночлега каждому по маленькой каюте в длиннейшем здании заводской конторы», была возможность изучения, вплоть до деталей, происходящей трансформации этого места. «Фоснальская поляна представляет сравнительно очень небольшую продолговатую площадку, окруженную высокими, угрюмыми безжизненными скалами. Протяжение ее с севера на юг делает ее малодоступной солнечным лучам, редко проникающим в это безотрадное, сырое и мрачное место. Значительная часть поляны спланировывалась под заводские постройки... К одной стороне высился огромный шестиэтажный каменный остов рудо-обогатительной фабрики еще без балок, стропил и крыши... Тут же, среди всей этой сутолоки, как бы ища защиты под нависшей скалой, приютилось древнейшее уалмарта (уӕлмӕрдтӕ, кладбище - Л. Г.), с такими же широкими дольменами и коническими гробницами сухой кладки, какие я впервые увидела в Дейкау. Говорят, что все ценное (а там были интереснейшие золотые и бронзовые предметы, также как в Галиате и около Комунты) повытаскано оттуда и преимущественно пошло за границу. Не без греха был тут и наш знакомый Урусби, вполне постигнувший всю выгоду сбыта старинных вещей» [Клетнова 1913: 692-695]. Правды ради надо отметить, что в своей рукописи И. Собиев отмечает, что уже к 1893 г., на лет семь ранее начала строительства фабрики, в архитектурно-конструктивном отношении склепы были сохранны, в то время как в археологическом большая часть склепов уже была разграблена [Собиев: 158].
Для ответа на вопрос почему до сих пор жители селений Дигории устойчиво связывают строительство Фаснальской фабрики именно с бельгийскими предпринимателями, бельгийским капиталом, необходимо прояснить в деталях историю ее строительства.
Новый этап разведок рудных месторождений Дигории, периодически возобновлявшихся еще с середины ХVІІІ в. и, главное, начало разработок свин-цово-цинковых руд в районе близко расположенных друг к другу селений Дунта, Фаснал и Вакац, начался в 1889 г. С 1895 г. горнорудные работы на участках «Вакац» и «Стур-Изда» осуществлялись промышленником И.И. Булатовым. Им же была построена первая примитивная обогатительная фабрика по переработке полиметаллических руд. В 1899 г. И. И. Булатов передал месторождения в аренду бельгийскому акционерному обществу «Анонимное Общество рудников и цинко-плавильных заводов Виейль-Монтань». Однако вскоре, уже в начале 1901 г., Общество составило акт об обратной передаче И. И. Булатову этих участков, о чем руководство уведомило Терское Областное управление [ЦГА РСО-А. Ф. 11 Оп. 61. Д. 4757: 40-50].
В эти же годы (1896-1898) специалисты товарищества «Горное дело Г. И. Кристи® и С. Н. Трубецкой» развернули на Кавказе широкомасштабные разведки полезных ископаемых. В результате разведок было установлено, что в ущельях рек Ардон и Урух имеются большие рудные месторождения, вполне достаточные для деятельности серебро-свинцового и цинкового горнопромышленного предприятия.
В момент, когда рудоискательская «горячка» была в разгаре, возникла необходимость сосредоточения всех рудников и месторождений Северной Осетии в руках одной компании, отвечавшей новым требованиям организации капиталистической промышленности. В 1898 г. было создано «Терское горнопромышленное акционерное общество» с целью «эксплуатации разных рудных месторождений в пределах Северного Кавказа... устройства и эксплуатации металлургических, горных и других заводов и для сбыта металлов и изделий из них, а равно и для поисков, разведок и эксплуатации месторождений нефти в Кавказском крае, а также для эксплуатации заводов по переработке нефти и других веществ» [Садонский свинцово-цинковый комбинат... 1979: 90; Устав 1898].
Учредителями общества стали Товарищество «Горное дело Г. И. Кристи и кн. С. Н. Трубецкого», князь П. Н. Трубецкой, купец 1-й гильдии Л. В. Готье и А. Стульс. Общество приступило к деятельности в июле 1899 г. Его первоначальный основной капитал составлял 6 млн. рублей, к началу XX в. он снизился до 4 млн. рублей. Наиболее крупными акционерами общества были С. Н. Трубецкой и Г. К. Кристи, капиталовложения которых составляли 460 687 руб., т. е. 2303 акции. Они имели в обществе 23 голоса. После них третьим лицом был московский 1-й гильдии купец Л. В. Готье. Он имел капитал 274500 руб. с 1373 акциями и 14 голосами. Эти лица владели 34 всего капитала, акций и голосов. Всего же число акционеров доходило до 20 человек [Садонский свинцово-цинковый комбинат... 1979: 90].
Первыми в ведении Терского горнопромышленного общества оказались рудоносные площади «Горного дела Г. И. Кристи и кн. С. Н. Трубецкого», в декабре 1898 г. к нему перешли от общества «Кавказская ртуть» права на землю жителей селений Згид и Садон; были взяты в аренду у И. И. Булатова Стур-Издинский рудник и у Нелидова - Куртатинские рудники. В 1900 г. Гуларский рудник был также передан Терскому горнопромышленному обществу, в 1901 г. вся Фаснальская группа месторождений. Общество произвело в Фаснале, Стур-Изде и Демон-загате (у сс. Дунта и Хонсар) детальную разведку и в течение двух лет разрабатывало эти месторождния [ЦГА РСО-А. Ф. 11. Оп. 61. Д. 4762], одновременно приступило к постройке рудообогатительной фабрики и сопутствующих ей строений. Товарищество «Г. И. Кристи и С. Н. Трубецкой» продолжило деятельность по разведкам новых рудных месторождений [ЦГА РСО-А. Ф. 11. Оп. 61. Д. 4730]. В начале 1899 г. для ведения работ Терским обществом были приглашены инженер из Германии К. К. Геберле и горный инженер Л. И. Семянников. Тех, кто занимался геологоразведками, называет И. Н. Стрижов, В 1896-1898 гг. руководивший разведками Товарищества и Общества: «При этих обширных работах разведки отдельных месторождений были поручены штейгерам (уст. горный мастер, заведующий рудничными работами), под руководством геолога или инженера. Из горных инженеров, кроме упомянутых выше двух лиц, к этому делу были прикосновенны еще П. П. Шапирер, служивший около 3 месяцев, М. М. Протодьяконов, находящийся и теперь на Фаснальской фабрике, и германский горный инженер О. К. Геберле. Самое большое участие в исследовании разбираемого района принимал В. Г. Орловский. Летом 1897 г. работал также состоявший геологом П. И. Уваров. Из штейгеров с самого начала до сего времени работает Г. Е. Трофимов. Кроме него из штейгеров и других служащих в деле поиска руд следует отметить И. Х. Карабугаева, С. Н. Стрижова...» [Стрижов 1901: 115].
И. Н. Стрижов как один из организаторов предприятия, в своей статье обозначает планы дальнейшей деятельности предприятия. Руда Демон-загатского рудника будет подвергаться механической обработке на Фаснальской обогатительной фабрике, «которую Терское Горнопромышленное общество строит на поляне при впадении реки Сарди-дон в р. Согути-дон. Эта фабрика при полном ходе рассчитана на обработку 12 т. п. руды в сутки, но первоначально она будет обрабатывать лишь 3 т. п. в сутки. Движущую силу будет давать вода. Кроме Демонзагатского рудника, эта фабрика будет получать руду из Фаснальского рудника, который будет служить для нее самым главным и самым близким запасом... От демонзагатской жилы № 7 до фабрики расстояние будет около 2 верст, соединены они колесной дорогой. Впоследствии вывоз руды будет производится из Фаснальской капитальной штольни до ее выхода, а оттуда по конножелезной дороге». Далее И. Стрижов сообщает о том, что Терское общество выделило 40 т. р., а жители 20 т. р. на ремонт колесной дороги длиною в 73 версты до железнодорожной станции в Эльхотово [Стрижов: 124].
В сентябре 1899 г. заведующий делами на Кавказе Терского горнопромышленного общества, помощник директора Л. И. Семянников направил в Терское Областное Правление прошение о разрешении войти в переговоры с жителями с. Вакац Махческого прихода об «заарендовании находящейся в их пользовании поляны под фабричные и иные сооружения, сроком на 30 лет и правом продолжения этого срока по его окончании...» [ЦГА РСО-А. Ф. 11. Оп. 61. Д. 4762. Л. 1]. Общество согласилось с условиями, выдвинутыми жителями Вакаца и осенью 1899 г. началось строительство фабрики (комплекса зданий производственного, административного, служебного, жилого и частично-хозяйственного назначений), гидроэлектростанции на р. Сонгутидон, инженерных сооружений водоподъемной станции и др., а осенью 1901 г. завершено. Следует обратить внимание на следующее: строительство обогатительных фабрик - Фаснальской в Дигории и Мизурской в Алагирском ущелье велось почти одновременно и завершилось к 1901 г. На удивление высокий темп строительства фабричных комплексов подводит к выводу о развернувшейся на рубеже ХІХ-ХХ вв. конкурентной борьбе между акционерными обществами: русско-бельгийском «Горнопромышленном и химическим обществом «Алагир» и отечественным «Терским горнопромышленным обществом», намеревавшимся наладить в относительно новых российских областях крупное капиталистическое горнодобывающее производство.
В связи с этим вопросом небезынтересно обратиться к очеркам Е. Н. Клетновой, появившимся в результате ее поездок по Осетии, где она занималась детальным изучением ситуации с развитием горного дела в Северной Осетии. При этом она не скрывала, что содействие в поездках ей оказывала администрация Терского общества. В работе «В горах Осетии» она приводит политически заостренные сведения, не оставляя сомнений в том, кому она симпатизирует, сознательно сравнивая два акционерных общества: «В горнопромышленном деле, кроме нескольких мелких, если можно так выразиться, кустарных компаний, работают и конкурируют главным образом две крупных: «Алагирское горнопромышленное и химическое общество» бельгийское, арендующее прежние казенные, так называемые «Садонские рудники», разработка которых началась с 50-х гг. прошлого столетия. Тогда же были построены инженером Щастливцевым вышеописанная церковь, также из тесанного камня больница и завод на выезде из селения Алагир, обнесенный зубчатыми башнями с бойницами. Завод этот теперь заколочен, как не отвечающий современным требованиям техники, и имеет вид старого заброшенного замка, а больница, находящаяся в ведении бельгийской компании, содержится в отвратительном виде.
Другое общество - молодое - называется Терское горнопромышленное общество и состоит из русских, хотя одного из директоров они пригласили из Германии на колоссальный оклад, рассчитывая через него обеспечить сбыт руды за границу... Терское общество производит много разведок по всей Осетии и приступило к постройке рудо-обогатительной фабрики в Фоснальском ущелье примыкающем к Урухскому. Горнопромышленный округ охватил довольно обширное пространство: почти все Ардонское ущелье вплоть до поста св. Николая (45 верст от Алагира), примыкающие к нему слева Архонское и справа Садонское ущелья, затем перекинулся через Згидский перевал (в верховье Садонскаго ущелья), через Фоснал в параллельное Ардонскому Урухское ущелье, где Терское общество особенно деятельно производит разведки и закладку штолен» [Клетнова 1910: 1040-1041].
Клетнова оставила замечательно подробное и увлекательное описание технологии обогащения руды на Мизурской фабрике, а по Фаснальской, еще не введенной в эксплуатации, возможности ей, естественно, не представилось. По всей видимости, технология была аналогична применявшейся на мизурской обогатительной фабрике. Принцип обогащения руды заключался в ее мокрой отсадке. Добываемая руда из Фаснальского и Демонзагатского рудников в одноконных арбах подвозилась с юго-востока к той же загрузочной площадке, к которой с юго-запада по узкоколейке в вагонетках на конной тяге доставлялась руда из шахт Стур-Изды. Руда измельчалась и в таком виде попадала в гравитационное отделение фабрики, где с помощью воды масса обогащалась по удельному весу. Цинковая обманка и пустая порода, как более легкие, смывались водой, оседавшая масса обогащалась свинцовым минералом. Свинцовый концентрат уже в сухом виде упаковывался в мешки и на арбах перевозился на железнодорожную станцию Дарг-Кох, затем по железной дороге во Владикавказ [Бероев 1998: 264].
Судя по фотографиям К. И. Щебровского начала ХХ в. (Илл. 3), планы соединения нескольких рудников с загрузочной площадкой фабрики посредством колесной дороги и узкоколейки (конно-железной дороги), о которых заявлял в своей статье И. Н. Стрижов, успешно воплотились. Ввиду особенностей рельефа в нескольких местах на значительной высоте были возведены мостопереходы, опиравшиеся на деревянные конструкции. У каменного моста на правом берегу реки был «сделан отвод воды Сангутидона, пропущенной в скалу через туннель длиною в 65 сажень, затем по акведуку в сто сажень, после чего искусственно устроенное ее паденье с высоты двадцати пяти сажень развивает силу тридцати атмосфер, рассчитанную для механических и электрических двигателей» фабрики [Клетнова 1913: 692]. Статья Г. М. Цаголова, опубликованная в «Терских ведомостях» в 1899 г., передает атмосферу начала строительства Фаснальской обогатительной фабрики, настроение и отношение местных жителей к кардинальным преобразованиям в их жизни. «В высшей степени отрадная картина наблюдается в настоящее время в Дигории... Дело в том, что за последнее время в горах Дигории были найдены солидные горные богатства, привлекшие сюда капиталистов... Недалеко от Дунтовских рудников (Галиатского прихода) на так называемой Фаснальской поляне, Общество (Терское горнопромышленное акционерное общество Л. Г.) воздвигает целый ряд капитальных построек. Здесь строится обогатительная фабрика для всех рудников, принадлежащих названному обществу и находящихся в ущельях горной Дигории. Это громадное здание, в котором будут по окончании установлены машины, работающие силою электричества. На этой же поляне предполагается построить еще до 15 такой же почти величины зданий под помещение для служащих, больницу, склады и проч. К одним из самых важных работ нужно отнести устройство удобной колесной дороги... Исполнение всех этих работ требует громадного количества труда. Нужен камень для постройки, нужны песок, известь, кирпичи, лес, нужно класть стены, рыть землю, нужно подвозить материал для построек... За работу взялась почти вся Дигория, даже с плоскости здесь можно встретить немало осетин как пеших, так и с арбами. Пешие рабочие в общем зарабатывают в месяц 20 руб. и более, а конные 60—80 руб.... Но самое главное это то, что такой спрос на труд не имеет, так сказать, кратковременного характера. Закончатся работы по постройке, начнутся работы по добыванию руды... Когда-то мертвая Дигория представляет теперь настоящий муравейник. И днем и ночью здесь кипит работа... А над всем этим висит какой-то смешанный гул песен, скрипа колес, мычания быков и т. п.» [Цаголов 2006: 326-328].
Однако, первые результаты обогащения руды на Фаснальской фабрике были малоутешительными. Надежды на возмещение огромных затрат, понесенных Горнопромышленным обществом на Фаснальской поляне, не оправдались, предприятие было убыточным. В декабре 1902 г. фабрика была остановлена [Садонский свинцово-цинковый комбинат... 1979: 91]. Проблемы предприятия усугубились под влиянием кризисных тенденций в экономической сфере. 1900-1903 гг. были отмечены резким падением уровня производства в России и большинстве развитых стран. Революционные события 1905 г. привели к окончательному закрытию Фаснальской обогатительной фабрики. Терское горнопромышленное общество прекратило работы на Фаснальской группе месторождений и постаралось распродать силовое и горно-обогатительное оборудование, встретив при этом серьезное сопротивление революционно настроенных представителей населения [Гецати 1999: 212].
В 1917 г. по ходатайству жителей селений в зданиях бывшей фабрики была открыта школа, в 1928 г. преобразованная в интернат «для всей горной Дигории» [ЦГА РСО-А. Ф. 124. Оп. 1. Д. 139]. В 1930-х гг. в одном из зданий был устроен бальнеологический курорт для легочных больных [Культурное строительство... 1974: 432]. В годы Великой Отечественной войны здания были отведены под госпиталь [Сабеев 2014: 167], до недавнего времени в одном из них размещалась больница. Впоследствии эти здания стали жилыми, в них нашли кров многие семьи, переселившиеся на Поляну Фаснал из близлежащих сел, более того, на нижней поляне был основан новый квартал села [Гецати 1999: 212].
Основной производственный корпус фабрики, оставшийся без крыши после разгрома 1905 г., десятилетиями использовался как склад геологического оборудования.
Геологоразведочные работы на Фаснале были возобновлены только после Октябрьской социалистической революции. 1929 г. работы в Фаснале вела Дигорская геологоразведочная партия, в 1931 г. - комбинат «Кавцинк», с 1934 по 1941 г. разведка на отдельных месторождениях велась трестом «Севкавполиметаллразведка». После войны геолого-поисковые работы почти непрерывно вел трест «Севкавцветметразведка», Садонское рудоправление дважды начинало разведку и подготовку к эксплуатации.
Но, несмотря на многочисленные ревизионно-обследовательские работы, проводившиеся на месторождениях Фаснальской группы месторождений, специалисты так и не выработали единого мнения как в отношении геологической структуры района и отдельных месторождений, так и в отношении оценки перспектив рудного поля в целом.
Проведенные в 2023 г. сотрудниками ГБУ «Наследие Алании» натурные исследования территории с. Фаснал и его окрестностей, а также анализ многих источников, в первую очередь проекта Фаснальской фабрики, выявленного в фондах Центрального государственного архива РСО-Алании [ЦГА РСО-А. Ф. 123. Оп. 1. Д. 926.] (Илл. 2), и фотографий К. И. Щебровского, позволяют сделать вывод: из построенных в начале ХХ в. фабричного корпуса, водоподъемника и гидроэлектростанции, двух жилых домов для служащих, казармы для рабочих, конторы, первого здания конторы с номерами для приезжающих, конюшни с квартирами для проводников, кузницы, а также склада для руды, бани и других построек частично-хозяйственного назначения - большая часть зданий сохранились в неизменном виде (Илл. 4).
Рудообогатительная фабрика в с. Фаснал входит в число первых, основанных на Кавказе горнодобывающих и горноперерабатывающих предприятий Российской империи. Фабричный комплекс представляет несомненную ценность как памятник промышленной архитектуры, истории становления промышленности Северной Осетии. Высока и мемориальная ценность объекта (нематериальное культурное наследие), связанного с жизнью и деятельностью многих видных представителей российской и советской науки и промышленности.
По прошествии века трансформация поляны-кладбища в с. Фаснал с перспективами превращения его в туристический и историко-культурный центр российского уровня, где хватит пространства и для трансляции достижений древних насельников этих мест в области металлургии, демонстрации археологических артефактов высочайших произведений искусства, наполняется новыми смыслами. Несмотря на то, что история рудного предприятия закончилась экономико-производственным крахом, его здания «верой и правдой» послужили людям. Дерзновенный и, во многом, рискованный план акционеров Терского горнопромышленного общества создать в высокогорье крупное промышленное производство, оценен в наши дни представителями нового поколения. В своих поездках, останавливаясь и обозревая сохранившийся остов фабрики, они отдают дань уважения предшественникам. В проекте преобразования Фаснала необходимо учесть ценность не только частично руинированного производственного корпуса, а всего фабричного комплекса в целом, предусмотреть включение, в историко-культурном смысле, в пространство Фаснала боковых ущелий и урочищ, в которых сохранились штольни и шахты, обеспечить возможность их посещения, восстановить древние тропы и дороги к историческому с. Фаснал и пр.
По сравнению с фабричным комплексом катастрофически пострадало выдающееся по археолого-архитектурной значимости кладбище от грабежа погребений, от строительства на его территории фабричного комплекса, от продолжающегося использования в хозяйственных целях оставшейся территории кладбища, от отсутствия должного ухода за строениями мемориального характера: склепами разных видов. Факты проведения работ поддерживающего характера, не говоря уже о реставрации склепов, не установлены. И это несмотря на их высокое историко-культурное значение, отмеченное исследователями: в конце XIX в. В. Ф. Миллером и П. С. Уваровой, в первой четверти ХХ в. Г. А. Кокиевым, и законодательно подтвержденное в 1960 г. статусом памятников археологии и архитектуры федерального и регионального значений.
См.: Историко-культурное наследие Алании: проблемы сохранения и изучения: сборник материалов III Международной научной конференции «Проблемы сохранения и изучения объектов культурного наследия Осетии-Алании (8 декабря 2022 г.) Выпуск I. – Сев.-Осет. гос. ун-т им. К. Л. Хетагурова. Владикавказ: ИПЦ СОГУ, 2023. – 128 с.: илл.
