Осетинская народная музыка в истолковании П.Б. Мамулова
Композитор П.Б.Мамулов в своем докладе на тему «Осетинская народная музыка», заслушанном на общем собрании Осетинского Историко-филологического Общества 22 января 1922 г. так характеризует эту музыку: «Колыбель осетинской народной песни, говорит - П.Б.Мамулов, - величавый спокойный эпос или же веселый, полный своеобразного юмора идиллический быт.
Вы слышите определенную мелодию, правда, без правильного внешнего ритма, без точного деления на ровные такты, но с определенным мотивом, с постоянными повышениями и понижениями тона, неизменяющуюся в начале песни музыкальную фразу, с развитием действия поэмы, выражая восторги и хвалу подвигам героя, песнь разрывает узы мелодии и вступает на путь свободного речитатива, но всякий раз нового в зависимости от вдохновения и каприза певца».
Указав, что героическая песня поется на протяжении 10, 12 или 16 тактов, П.Б. Мамулов дает представление о приемах пения:
«Поют хором, — говорит он, — в два голоса, причем один голос, первый, ведет мелодию, обыкновенно тенор, который нередко забирается в пределы альта до нот «ре, ми, фа» второй октавы».
«Второй голос, — говорит исследователь дальше, своеобразно без слов берет попеременно то тонику, то доминанту или субдоминанту строя. Нередко, особенно в начале песни, второй голос подхватывает выше первого на кварту или квинту и лишь только среди песни опускается ниже первого голоса». Как специалист-музыкант П.Б. Мамулов не ограничивается общими замечаниями, как указанные раньше лица, о характере осетинской музыки, а дает детальное описание строя песен: «Строй песен основан на мажорных и минорных ладах. Не встречается в миноре повышенной шестой ступени, но и хода в полтора тона. Некоторые из песен построены в миксолидийском, эолийском и фригийском ладу. Очень часто песня кончается на доминанте. Чувствуется что-то неоконченное, точно кто-то со стороны должен продолжить песню, унести в высь далеко эти звуки и где-то там в голубой бездне закончить их, повторяя все слабее и слабее таинственным эхом бесконечной цепи гор».
Все вышеприведенные определения осетинской песни касались так называемых «героических песен».
«Героические песни 19, - говорит Мамулов, - отличаются от других песен народа возвышенностью и благородством музыкальной мысли, силой героического пафоса, выражающегося в неожиданных переходах из минора в мажор и обратно, в переходах полных величия и простоты».
Наиболее полно все означенные характерные свойства осетинской песни, по мнению П.Б. Мамулова, можно проследить на песне «Хазби», занимающей первое место по силе и выражению драматического элемента в музыке осетин.
Вторая группа осетинских песен - это бытовые песни. «Форма бытовых песен более законченна, округленнее, размер точнее, определеннее. Чрезвычайно интересен ритм и очень характерен для осетинского народа. Множество синкоп, неровностей долей в тактах, внезапные паузы, порывистые перемены темпа делают песню дико оригинальной, необыкновенно странной для непривычного слуха европейца, но полной своеобразной красоты и прелести». В этих песнях отмечается более устойчивый ритм.
В дальнейшем автор отмечает различие между дигорскими и иронскими мелодиями; песни дигорцев нежнее, мягче, женственнее. У иронцев характер песен более твердый, мужественнее и глубже по содержанию; в песнях иронцев меньше лиризма.
В заключении доклада П.Б. Мамулов отмечает влияние грузинских, армянских и кабардинских песен на осетинские, особенно на плясовые.
Таким образом, в исследовании П.Б. Мамулова мы имеем обстоятельную характеристику осетинской песни в музыкальном отношении, за исключением мелодии нартовских сказаний и некоторых других видов народных песен.
Появление труда П.Б. Мамулова исключительное явление в жизни осетинского народа: им положено начало научному изучению музыкальной формы песен осетинского народа.
Правда, не со всеми положениями его можно согласиться, как например, с утверждением его, что женщины не принимают участия в хоровом пении, что на осетинскую музыку сильно повлияла музыка некоторых соседей осетин и т.д., но такие частичные промахи вполне понятны во всякой работе, производимой без предшественников в этой области, по сырым материалам, еще вполне к тому же не собранным.
На основании доклада П.Б. Мамулова и некоторых др. материалов в американском музыкальном журнале Musicale Courier появляется с иллюстрациями, фотографиями певцов и нотами песни «Хазби» по записи П.Б. Мамулова статья «Songs of the Northern Caucasus» об осетинской музыке». Нового в содержании статьи, сравнительно с работой П.Б. Мамулова, мало, но важна пропаганда осетинской музыки: за границей, благодаря этой статье, на осетинские песни появился спрос со стороны известной американской концертной певицы из Калифорнии Грес Моод.
Можно как угодно относиться к музыкально-этнографической деятельности П.Б. Мамулова, можно как угодно критиковать его приемы гармонизации осетинских народных песен, но одного у него нельзя отнять это то, что он дал могучий толчок к дальнейшему изучению и гармонизации их. При всех недостатках его приемов гармонизации осетинских песен, следует бережно собрать и сохранить для будущих историков осетинской музыки все то, что вышло из-под пера П.Б. Мамулова, и для широкого массового исполнения привести в порядок и дать то, что достойно этого, а ему самому сказать сердечное спасибо за то, что он раскрыл наши глаза на характер и значение нашей музыки.
Во всяком случае мы должны иметь при оценке его работы отзыв по сему вопросу такого видного знатока, как композитор, профессор теории композиции Михаил Букш, который дает довольно лестный отзыв о той части работы П.Б. Мамулова, которую мы больше всего критикуем.
Отзыв этот следующий:
«Ознакомившись с трудом Павла Богдановича Мамулова, представившего мне на просмотр и заключение записанные им и гармонизированные 12 осетинских народных песен, я нахожу, что работа эта выполнена автором с полным знанием дела, и что очень важно, с полным проникновением как колоритом, так и духом кавказских напевов. Всякая народная лирика, как продукт непосредственного народного творчества, незнакомого с законами музыкальной ритмики, трудно укладывается в рамки размеренного нотного письма. В этом отношении некоторые из предлагаемых 12 песен представляют особенную трудность в смысле капризности ритма и, нужно отдать должное, автор блестяще справился со взятой им на себя задачей, не исказив при этом подлинности и оригинальности напетых ему кавказских мелодий и, облекши их в своеобразный гармонический наряд, сделал их доступными для всякого мало-мальски образованного певца, либо знающего ноты хориста, что, с своей стороны, дает возможность услышать эти мелодии с эстрады в многоголосном исполнении.
Исходя из вышесказанного, я нахожу, что труд Павла Богдановича Мамулова по своим достоинствам представляет в высшей степени ценный вклад в музыкальную литературу Осетии».
См.: Алборов Б.А. Некоторые вопросы осетинской филологии (II т.) 2005 гг.
